О полилогии А.С. Шушарина

Далее следуют пространные рассуждения А.С.Шушарина о прописке (топонимике), о том, что «формула воды проще, чем, допустим, этилртутьтолуолсульфонанилида», натуросчете (планировании), коварстве местного начальства, стохастичности соседства (тип суеты или хаоса), облекающегося в иерархическую форму и т.п. (Цит. изд. т.2. с.286-288). Он также пытался внушить читателям свое представление о том, что «гомогенное местное базовое взаимодействие, несмотря на объективно иерархическое строение, социально нейтрально, симметрично, «равноправно» (Цит. изд. т.2. с.289). И это несмотря на известные исторические факты о бунтах, восстаниях, вызванных нищетой и неравноправием людей в феодальном обществе, извечной вражде феодалов и городов и т.п. Рассуждая о территориальном равновесии, А.С.Шушарин достиг вершин, мягко выражаясь, «иррациональности» в своем стремлении открыть фундаментальные принципы полилогии. Свидетельством тому может служить следующее его рассуждение: «Территориальное равновесие устанавливает такой выравнивающий порядок, что в совокупности всех занятий каждое осуществляется минимально необходимым трудом самообеспечения местности и связей с другими. Одной из метафор характеристики этого равновесия является, можно сказать, напряжение замыкания, или экономия передвижений, что в итоге противоречит самообеспечению, т.е. опять же предполагает что-то «силовое» для раздвижения бытия» » (Цит. изд. т.2. с.290). Что означают такие выражения, как «минимально необходимый труд самообеспечения местности», «напряжение замыкания», «раздвижение бытия» так и остается неясным.

В самом конце 9-ой главы А.С.Шушарин вновь обращается к теме феодализма в параграфе, который он назвал «Автаркия». Мы имеем возможность узнать, что А.С.Шушарин понимал под понятием «собственность на пространство». Читаем: «Собственность на пространство производства – это невидимое, но крайне прочное («вязкое», плотное) отношение, лишь проявляющееся, в частности, в земельных отношениях. Именно феодальная собственность лишний раз иллюстрирует, что собственность – это вовсе не имущественные отношения, а определенный общественный способ связи труда и его условий как объективное отношение людей по поводу ограниченного (необщественного) пользования доминирующим объектом обстоятельств производства. Это собственность совсем не частная, и не групповая, и даже не классообразующая (конечно, в привычном смысле), а именно натурально-иерархическая, территориально-иерархическая, т.е. собственниками одновременно являются все, но и никто (вспомним политическую формулу П.Г. Виноградова о «рассеянии суверенитета»). Но, тем не менее, она исторически и логически вполне определенная, не контролируемая обществом, стихийная детерминирующая сила. Отсюда и возникает «непостижимость» этой формы, в которой «все зависимы – крепостные и феодалы, вассалы и сюзерены, миряне и попы, мастера и ремесленники, включенные «в общественный круговорот в качестве натуральных служб и натуральных повинностей». Обратим внимание и на основную субстанцию – «службы и повинности»; это явно никак не вещи, средства производства, товары и пр.» (Цит. изд. т.2. с.292).