О полилогии А.С. Шушарина

И тут же мы читаем, что в стаде (или уже в обществе?) «в естественно-техническом, производительном содержании «производство и воспроизводство действительной жизни» характеризовалось примитивнейшей зачаточностью, но и в продвинутых формах – уже всей базово-гетерогенной полнотой этой жизни. Там уже, несомненно, были в зародыше искусство, рациональное знание, и профессиональные, и местные (территориальные), и вещественно-продуктовые (экономические), и технологические<... >отношения» (Цит. изд. т.2. с.142). Как все это понимать в связи с вышесказанным, а именно превращением общественной сущности члена стада в животную, скотскую противоположность? Вдруг откуда ни возьмись, у А.С.Шушарина появляются и столь презираемые им экономические и технологические отношения. Чудеса, да и только! Может быть, следующая цитата все-таки прольет свет на парадоксы логики А.С.Шушарина. Он писал: «Невинное общение, предоставленное самому себе, все более «кровнородственно» «стягивает» бытие стадной формой, тем самым все более разрывает стадно узурпированную уже общую жизнь. Это и низвело жизнь до животного состояния, животного же общения, когда по мысли Р. Тагора оказывается, что «человек хуже животного, когда он становится животным».

Чужие – или коварные хищники, или подозрительные нейтралы, или хитрющие жертвы биологической (пищевой, половой), вещественной, территориальной и пр. утилизации, и с ними фактически нет человеческих взаимоотношений, ибо они вовсе не другие люди, а стихийная, злонамеренная, угрожающая, сопротивляющаяся и избегающая «среда» обитания. Соответственно и внутри стада люди в отношениях не люди, а просто агенты необходимых жизненных функций, частичные представители уже органически разделенного труда, синкретичного, но и одновременно разорванного производства» (Цит. изд. т.2. с.143). Наверное, ответ на мой вопрос кроется в той цитате, которую он почерпнул у Р.Тагора - «человек хуже животного, когда он становится животным», или же в знаменитой формуле Т. Гоббса «война всех против всех». Обобщая, А.С.Шушарин писал: «Короче и метафорически говоря, одной из основных форм «реализации» эгостадности и были вспышки беспредела индивидуальной и групповой «уголовщины», совершенно неподвластной контролю спонтанной резни» (Цит. изд. т.2. с.144).

Как я уже ранее неоднократно отмечал, стиль А.С.Шушарина отличается непоследовательностью и противоречивостью. Что касается анализа первобытности, то он, с одной стороны, находится во власти своей концепции «эгостадности», основанной на примате насилия и жестокости, а, с другой стороны, он не может не считаться с многочисленными фактами, добытыми археологами. Отсюда рождаются и противоречивые выводы, примером которых может служить нижеприводимый текст: «Безусловно, развитие отличалось крайней неравномерностью. По мере неуклонного становления плодотворных или производительных сил, каменной, энергетической, опытной, организационной, интеллектуальной и пр. вооруженности стад, их роста и дробления, подвижности, зачаточных форм более высокого разделения труда, неизбежного увеличения диффузных и эпизодических контактов всякого рода, происходил рост объема содержания жизни (производительных сил или «операционально-энергетического потенциала», по А.П.Назаретяну). Но самовозрастающая эгостадность все более превращалась в самоуничтожающуюся форму, во все более неподвластную, нарастающую стихийную силу, угрожающую самому существованию людей. Хотя и в локальных узлах. Все это вело путем отбора выживающих стад или в изоляцию (ведущую в чистом виде к верному, но медленному самоуничтожению вырождением, деградацией), или в плодовитость (ведущую при тех производительных силах к быстрому проеданию природных условий собственного существования)… В критическом состоянии первобытности люди уже люди, с их уже «полномерным» человеческим мозгом, пусть еще и примитивным, но уже языком, речью, но в животной, стадной форме бытия» (Цит. изд. т.2. с.145-146). Последнее предложение является наиболее характерным. Оно внутренне противоречиво: не могли существовать люди с языком, речью в животной форме. Речь – это продукт коллективной, общественной формы бытия людей, рожденный в результате совместной производственной деятельности, которая была непременным условием сохранения и развития общины.