О полилогии А.С. Шушарина

Итак, постараемся разобраться в мыслях А.С.Шушарина. Значит, собственность существовала еще до того, как появилось общество. Это уже само по себе впечатляющее открытие. В этой орде, праобщине собственность («по самой своей природе общественная») существовала как объект в форме уже хорошо знакомой нам «общей жизни» («культуры вообще»), зажатая в тисках дообщественной собственности, именуемой «эгостадной». Это, пожалуй, не менее фундаментальное, сколь и абсурдное по своему существу открытие, чем первое, а именно состоящее в том, что культура существовала до возникновения общества, в стаде пралюдей. Правда, эти два открытия А.С.Шушарина противоречат современной науке, но на то и революционный метод, который позволяет заглянуть в такие глубины бытия, о которых человечество до сих пор и не подозревало. Не менее фундаментальным, но не столь впечатляющим является вывод А.С.Шушарина о том, что общая жизнь – это процесс. Вот этот процесс общей жизни, являющийся доминирующим объектом собственности (масло масляное), и является доминирующей эгостадностью. Групповая эгостадная собственность распространяется на биологическую жизнь человека. Эта самая эгостадность «…накапливалась» (безразлично как, а точнее, весьма гетерогенно – плодовитостью, хищничеством, изоляцией, производительностью, интеллектом и т.д.) как некогда единственно возможная форма выживания, в том числе и в непрерывной прямой борьбе с недоочеловечившимися палеоантропами, а равно и с отстающими» (Цит. изд. т.2. с.140). Словом, шла борьба не на жизнь, а на смерть. «Это была форма, в более подходящем образе, еще животного сверхпринуждения и отчуждения человека, превратившая уже общественную сущность человека в животную, скотскую противоположность» (Цит. изд. т.2. с.142). Продолжая развивать свою идею эгостадности, А.С.Шушарин показывает нам блестящий пример манипулирования словами. С одной стороны, член праобщины, орды уже человек, и не просто человек, а человек, обладающий общественной сущностью, но беспрерывно отчуждаемый животным сверхпринуждением, а с другой стороны, этот член праобщины, который уже имел общественную сущность еще не сформировавшегося общества, превратился в свою животную, скотскую противоположность. Если читатели думают, что мы имеем дело с диалектикой в ее классическом варианте, то он заблуждается. Перед нами – образец бессмысленной абракадабры. Спрашивается, как член орды мог иметь общественную сущность, если еще не было общества? А если он уже был человеком, то, как общественная сущность способствовала возврату его в животное состояние? Сознавая, что он написал что-то маловразумительное, А.С.Шушарин поясняет: «Превращение» здесь, напомню, – это не «порча» чего-то ранее хорошего в плохое, а движение к пределу состояния» (Цит. изд. т.2. с.142). Что означает этот «предел состояния», остается неизвестным: то ли это общественная сущность человека, то ли животное состояние члена орды, стада? Вероятнее всего второе, как это следует из следующей фразы: «Социально-биологическое взаимодействие людей как симметрия, механизм телесно-духовного общения никуда не исчезает, а, наоборот, как раз господствует, но в уже ставшей страшно узкой, имманентной «кровнородственной», «семейной» узурпации, точнее, конечно, стадной форме собственности на общую жизнь, подавляющей и все другие потенциальные взаимодействия, все более разрывающей течение общей жизни» (Цит. изд. т.2. с.142). Итак, все-таки «стадная форма собственности на общую жизнь», которая безжалостно разрывает течение общей жизни.