О полилогии А.С. Шушарина

Второе – о формировании массового сознания А.С.Шушарин писал следующее: «...потребность в новом знании, чувственная почва для идейных перемен, их «ожидания», складываются внеинтеллектуально в результате шатающегося, но и восходящего (по многим ступеням от бытового, локального, бунтарского, партикулярного и пр. к новому всеобщему интересу, в том числе и к самому Знанию) революционного опыта масс, удач и поражений, успехов и разочарований, подъемов и провалов, ожесточений условиями жизни и стихийных ростков уже новой хозяйственной практики. Против лома нет приема. Массы учатся всегда не по «книжкам» (Ленин), а только с помощью их на основе самого меняющегося бытия и собственной практики, в результате чего, говоря словами теолога Меца, происходит «преображение сердец». «В коммунизм из книжки верят средне, – к примеру, жестко писал В. Маяковский. – Мало ли, что в книжке можно намолоть». Сперва самому нужно «перемолоться», преодолеть рефлексивный предел, стать из пролетария, согласного с порядками, уже эти же порядки «атакующим классом» (В. Маяковский). Без всего этого, как уже новых, восходящих смыслов бытия (соответственно и новых символов, вокабул, докс и пр.) для людей, и самые блестящие идеи будут оставаться писаниной. Чтобы присвоить новое знание, сделать его «своим», сперва необходимо чувственно уже желать этого, верить в новое, войти в новое когнитивное поле. Причем, до сей исторической поры, как правило, опыт жизни должен был доводить массы до отчаянного, почти катастрофического положения (жареный петух), чтобы сложился чувственный грунт для народного самопроизводства новых смыслов, их символов и вокабул, как следствие и приятия новых идей. Напомним, если здесь воспользоваться общеизвестной классической ситуацией, что нереволюционный пролетарий в своих вере и социальном здравом смысле (т.е. идеологически) еще насквозь буржуазен; он, конечно, не «мелкий буржуа», но, можно сказать, «маленький буржуа» (владелец своей же рабочей силы), вполне довольствующийся порядками, в том числе возможностью бастовать, манифестировать свои требования и пр. Здесь еще нет никакого «преобразования сердец», преодоления рефлексивного предела» (Цит. изд. т.1.с.435).

Третье - о выработке новой революционной социологии. Вот соображения А.С.Шушарина на этот счет: «Драматизм ситуации и состоит в наиострейшей, по историческим меркам объективно спрессованной до предела, необходимости новых целостных теорий современности, их суровой борьбы, «отбора», формирования качественно нового, более высокого научного профессионализма, затем социального актива, обновленного социального языка, т.е. восходящей революционной идеологии во всех ее ипостасях и уровнях. Чтобы избежать опасностей простого «политического идолопоклонства» (К.Г.Юнг), прямых мессианских или деструктивных апелляций к массам с последующими ужасами, тем большими, чем хуже элементарное жизнеобеспечение, чтобы избежать ухода развития в шатающиеся, гниющие и неустойчивые режимы, научную фазу необходимо реализовать в самой социальной науке. Причем в предельно чистом виде, без всякой специальной общедоступности, т.е. до схематизаций и символизаций, вокабульных («лозунговых») репрезентаций идей, которые обретают далее уже интеллектуально почти некорректируемую «экзистенциональную силу». Но именно эта фаза (научная) еще и не начиналась (о необходимости «новой парадигмы» официальная экономическая наука в явной форме заговорила только в 1993 г.; а социология на сей счет вообще помалкивает)» (Цит. изд. т.1.с.438).