Похвала подлости

— Бенито Муссолини. «Доктрина фашизма»: «Фашизм — не только законодатель и создатель учреждений, но воспитатель и двигатель духовной жизни. Он стремится переделать не форму человеческой жизни, но ее содержание, самого человека, характер, веру. Для этой цели он стремится к дисциплине и авторитету, пронизывающему дух человека, в нем бесспорно властвующему. Поэтому его эмблема — ликторская связка — сплав, единение, силы и справедливости » (курсив — Б. П., Е. П.) [71, с. 19].

Справедливости ради , следует, по-видимому, указать на то, о чем умолчал Б. Муссолини : в эмблеме фашизма , заимствованной им с герба древнеримского магистрата, наличествовал и был им включен в свою символику топор с остро отточенным лезвием, воткнутый в эту самую ликторскую связку. Как напоминание о том, что фашистское государство имеет право и призвано не только пороть своих граждан (ликторская связка — это пучок ивовых прутьев или, попросту говоря, розог), но и отрубать им разные части тела, например, головы. Головы — предпочтительнее всего, поскольку именно ими люди могут совершать самое страшное по отношению к фашизму преступление: думать (см.: Moore B. N., Bruder K. Philosophy. The Power of Ideas. Third ed. — California State University: Chico, 2001. — р. 358).

24. Лей слезы! Крокодильи. По убиенным и замученным тобой

Первый рейх. «А в Риме тем временем принялись соперничать в изъявлении раболепия консулы, сенаторы, всадники. Чем кто был знатнее, тем больше он лицемерил и подыскивал подобающее выражение лица, чтобы не могло показаться, что он или обрадован кончиною принцепса, или, напротив, опечален началом нового принципата; так они перемешивали слезы и радость, скорбные сетования и лесть» [101, с. 10].

Второй рейх. «Многих тогда арестовывали, как евреев, еще большее количество граждан подверглось обвинению в ереси. Под этим предлогом агенты Александра VI врывались в дома задержанных и забирали все их вещи. Затем с каждым из них начинались переговоры о даровании ему жизни за более или менее крупную сумму денег. «Это все уловки для получения денег», — писал флорентийский посланник Витторио Содерини. Почти то же самое повторял и венецианский посол. Некоторое время спустя, Джустиниан сообщил, что 1-го августа, около времени, когда читается «Ave Maria», умер кардинал монреальский, Джиованни Борджиа, проболевший всего два дня. «Смерть его, хотя он и был племянником понтифика, доставила последнему приятный вечер», — писал Джустиниан. Придя в Ватикан, он не был принят. Папа сослался на свое огорчение по поводу смерти племянника-кардинала. «А сокрушение (курсив — Б. П., Е. П.) выразилось в том, что он подсчитывал тогда деньги умершего (? — Б. П., Е. П.) и прибирал к рукам драгоценности. Действительно, в общем итоге, наличных денег и другого имущества оказалось на сто тысяч дукатов. Открыто говорили, что и племянника спровадили туда же, куда уже отправились все другие, чье имущество не давало папе покоя» [13, с. 346–347]…