|
– А самому вам в Москву не хотелось? Столица все же… – Очень хотелось. Еще с молодости. После срочной я мечтал поступить в консерваторию, но средства не позволяли… Начальник школы понимающе кивнул головой. И сразу, без перехода: – Мы хотим предложить вам очень серьезное и важное дело. Нашей школе крайне нужен оркестр. – Оркестр? Школе? – Агапкин удивился. – Именно так: школе. Я убежден, что у школы нашей – огромное будущее. Вы и глазом не успеете моргнуть, как преобразится она. Здесь будут учиться сотни курсантов, работать лучшие преподаватели. Н у, а что сильнее оркестра может поднять боевой дух?… Агапкин молчал, осмысливая услышанное. – Ну так что, согласны? Учтите только, что это – приказ партии. – Зачем же вы тогда спрашиваете мое мнение? – Потому что считаю необходимым относиться бережно и уважительно к людям искусства… Так что? – Я согласен, товарищ Лезерсон[173]… – Что ж, иного ответа я и не ожидал… Такой разговор состоялся (или мог состояться) в конце 1922 года в одном из кабинетов приземистого здания близ Лубянки. И по сей день в доме № 11 по Большому Кисельному переулку квартируют некоторые службы Академии ФСБ: правда, крайне немногочисленные, ведь все основные факультеты и кафедры давным-давно осели уже на Юго-Западе, в специально выстроенном для Высшей школы КГБ комплексе зданий. Но в те времена этот дом был главной (и единственной) штаб-квартирой чекистского ВУЗа. Впрочем, ВУЗа тогда еще тоже не было. Учреждение, куда в начале 1923 года поступил на службу Василий Агапкин, носило скромное название – 1-я московская школа транспортного отдела ГПУ. От роду не было ей и года. Молодая советская спецслужба остро нуждалась в профессиональных кадрах. «Железный» Феликс отлично понимал: на одном только голом энтузиазме далеко не уедешь. Именно по инициативе Дзержинского с окончанием Гражданской войны в столице было организовано сразу несколько курсов и школ, где готовили оперативных чекистских работников. А поскольку председатель ГПУ возглавлял одновременно и Наркомат путей сообщения, судьба транспортных отделов «чрезвычайки» (они ведали контрразведкой на железной дороге) была ему особенно дорога. Поначалу обучение шло по ускоренной программе. Будущих чекистов натаскивали за каких-то полгода. Но лиха беда – начало. «Я присутствовала, когда секретарь Коллегии ОГПУ А. Шанин[174], приехав к нам на дачу, имел разговор с Вячеславом Рудольфовичем, – вспоминала в своих мемуарах жена возглавившего ОГПУ в 1926 году Вячеслава Менжинского. – Менжинский сказал ему, что ряды работников ОГПУ редеют, так как ими пополняются руководящие кадры промышленности, транспорта и т.д., а принимать в ОГПУ просто с улицы нельзя. Надо создать школу по подготовке работников ОГПУ, набирать рабочих по командировкам с заводов. Вячеслав Рудольфович дал задание Шанину подготовить этот вопрос». — 237 —
|