|
О, как мне нравится в апреле или мае, Проснувшись поутру под насыпью, в траве, Ночной ловя эфир, смотреть на птичьи стаи И слушать соловья в предутренней заре. Певцы рассвета нынче весело поют Свои мелодии - Авроре они рады. В кустах соловушка прильнула к соловью, И алчет наш певец обещанной нarрады ... Арнаут де Марвейль Вольфрам фон Эшенбах, автор "Парцифаля", соединяет рыцарский дух с христианской религиозностью, обещая ад тем, " кто был неверен и не имел ничего святого". В средневековом (романском) царстве любви "... не пользовалось особым уважением иудейское представление о сотворении человека, по которому Яхве создал вначале мужчину, Адама, ставшего для Евы отцом и матерью. В средневековых легендах Адам и Ева - два ангела, заключенные Люцифером в земное бытие (напомню, речь идет о библейском Создателе , Боге-Отце, понимаемом в гностической традиции от Кердона и Маркиона, II в. н.э. - Е.П.). Как в раю, так и на земле Ева равна Адаму. Она не жена «плоть от плоти» его, но «прекрасная госпожа», domina, поэтому романские народы, как потомки иберов и кельтов, видели в женщине нечто пророческое и божественное. Иудейская женщина настолько была подчинена мужчине, что носила сначала имя отца, потом имя мужа, но не считалась достойной даже собственного имени. В Лангедоке, особенно в Пиренеях, где традиции иберов и кельтов сохранились лучше всего, древнейшие роды носили имена женщин. Там говорили: потомки Белиссены, Империи, Оливерии. Атрибутами женщины были не веретено и колыбель, но перо и скипетр." — 32 —
|