|
Адам и Ева не могли наслаждаться друг другом, над ними довлел страх стыда. А боящийся, не совершенен в любви. Философ Лев Шестов, после осуждения теории смертности человека оттого, что ослушался Бога, говорит так: "Другие понимали еще более грубо и видели первородный грех в вожделении, которую будто бы Адам, соблазненный Евой, не умел преодолеть в себе. Но это уже не чтение, а толкования, искусственные и умышленные... Такое знание ограниченное и постоянное оглядывание назад, как результат боязни". До того, как яблоко оказалось в руках Адама, он глядел на Еву и не стыдился - в наготе человеческой, как и во всем, что было в Эдеме, была только красота. А стыдное, дурное и страшное - пришло от познания, с его критериями, присвоившими себе право суда и осуждения. Непосредственное видение наготы той, которая предназначена для мужчины, не может принести с собой ничего дурного, ложного. Много любопытных суждений сказали древние о стыде. Геродот полагал, что женщина вместе с одеждой должна совлекать с себя стыд, а вставая вместе с одеждою облекаться и в стыд - в то, что дается ей зваться женщиною. Плутарх осуждает такое понимание стыда, но ссылаясь на Зенона, говорит - человек, борющийся со своими страстями днем, ночью "в сновидениях" становится свободным от мнения людей и законов не испытывает стыда. Артемидор через толкование сновидений говорит, что соединение с гетерами в "мастерской" означает малый стыд и малый расход. Такого типа высказывания могут быть спорными в зависимости от людей, говорящих о том. Но в нашем поиске, более правдивое определение стыда, мы опять же обнаруживаем в Пире Платона. "Я стыжусь только его (Сократа), ибо сознаю", - говорит Алкивиад. Вот, в этом "сознаю" определяется главная характеристика стыда человеческого, как такового. Сократ мудро и по отцовски отказался возлечь с юнцом, считая преступлением против заповеди к мужчине и женщине - соединиться в одну плоть. И все-таки, о мужчине и женщине сказано: "Они не стыдились друг друга". Казалось бы эта фраза Библии уже давно должна была помирить пол и стыдливость, но мы продолжаем жить мировой стыдливостью и застенчивостью, унаследованной от религиозной морали. В.Розанов пишет: «Пол - душевен, и душу никто не видит, душа никому не показывается. Она целомудренна и свята. И это, что мы никому не показываем - столь же целомудренно, стыдливо и никому не показывается, а не то чтобы мы его скрываем и отвергаем... Это такая пугливая птичка, которая улетает не от окрика, а просто от нелюбящего, недружелюбного взгляда. И я — 15 —
|