|
Потом, когда работа стала всё явственней подходить к своему концу, к успешному завершению, в сознании Черкасова зародилась и стала крепнуть чисто мальчишеская идея: „А если сделать маленький, совсем портативный аппарат… Если включить его, направив на Наташу… Ведь – сработает. Не может не сработать! Ну, не совсем же она пропащая, или…“ Не тем человеком был Черкасов, чтобы не привести задумку к исполнению. Так, всё к тому же Новому 2009 году в его распоряжении оказался совсем небольшой, умещавшийся в портфеле, аппарат. Он был способен генерировать как раз те колебания, которые – нравится это кому или нет – надёжно и навсегда пробуждали у человека совесть и честность. Никаких побочных эффектов метод „ЧЧИ“ („Импульсы Черкасова–Черных“) не давал. Более того: человек, например – врач, оставался способен „лгать во спасение“, но совершать подлости, строить козни… – всё это исключалось! Да, Черкасов сознавал, что метод создан для борьбы с преступниками, со внешними врагами – шпионами, диверсантами (в том числе – с „мастерами“, магистрами „холодной войны“), что использовать его по иному назначению и, к тому же, ещё и без согласия человека – само по себе является преступным. Сознавал, но поделать с собой ничего не мог. Единственное, что он придумал в оправдание своему не очень-то законному замыслу, была разработка способа, позволяющего достигать желаемого результата лишь на время, а именно – на и во время акустического облучения. Разумеется, само по себе скрытное воздействие на человека от этого не становилось менее предосудительным (и запрещённым советским законодательством, включая вновь написанные инструкции для спецслужб). Так что, оправданий такого рода замыслам и намерениям профессора Черкасова мы не видим и найти не можем. Что же нам делать, если главный герой этой повести оказался вовсе не таким уж праведником, как это казалось (да и было – было ведь!) поначалу?! В общем, приходится описывать то, что происходило на самом деле… А происходило вот что. В один из последних дней февраля 2009 года Черкасов уже около часа мёрз перед выходом того института, где в должности младшего научного сотрудника числилась его бывшая жена. К этому времени Андрей уже знал, что Наталья, едва лишь была утверждена дата защиты её диссертации, оставила своего любовника Трифонова. Оставила и, защитившись, тут же нашла себе новую работу. Андрей мучился вопросом: что же её, в таком случае, связывало с этим деятелем? Неужели – лишь этот корыстный расчёт?! Это было бы слишком низко и омерзительно, и поверить в такое объяснение Черкасов не мог. Уж лучше бы она была в него влюблена… — 136 —
|