|
Мы подошли к местному рынку. – Если вам в пути встречаются песни Саймона и Гарфункеля, а также "Листья желтые над городом кружатся" и "Красное танго" в стиле ретро, – вас ожидают большие перемены, – сказал Джи, слушая мелодию, льющуюся из уличного репродуктора. У широких рядов с сушеными грибами, огурцами в бочках и вареньями в банках я увидел убогую старушку, просящую милостыню. К ужасу, я обнаружил, что вместо рук у нее торчали два крюка, но ее глаза сияли необыкновенной чистотой. Она была совершенно заброшена и никому не нужна, люди проходили мимо, не-давая ни копейки. Я бросил к ее ногам железный рубль. – Это колоссальный знак для нас всех, – сказал Джи, – ибо наша Земля так же заброшенно и покинуто стоит на задворках Космоса. А кто возьмется за ее возрождение, если не горстка рыцарей, охраняющих Гроб Господень? Рыцарство – это не только воинская доблесть, но и проявление благородных черт характера. И на самом деле все люди, проходящие мимо этой старушки, с точки зрения высших сил похожи на нее – они такие же калеки на плане своих душ. Кто без рук, кто без ног, а некоторые стоят с отрубленными головами. Если вы не овладеете своими страстями, то никогда не войдете в горстку рыцарей, охраняющих Гроб Господень. Джи положил к ногам старушки пригоршню монет. На концерте, сидя подле Черы, я незаметно задремал и оказался в сновидении. Я стоял у входа в храм, под ярко-синим небом другой страны, и кормил большую стаю белых голубей. Вдруг я заметил Черу, который, пристально глядя на меня, поднимался по мраморным ступеням. Его взгляд выдавал невыразимое страдание. Чем ближе он подходил ко мне, тем старше становился он, и вскоре превратился в дряхлого старика. Седые волосы волной ниспадали на его сгорбленную спину. Он схватился дрожащей рукой за мое плечо и крепко его сжал. Мне стало невыносимо больно. Чера расхохотался и с выразительной усмешкой громко произнес: – Твоя жизнь – это сон. Когда-нибудь ты проснешься и увидишь это, – с этими словами он внезапно исчез, только легкая дымка осталась на том месте, где он стоял… Я открыл глаза. Музыканты играли все ту же пьесу. 20 января. Сафроново. Утром поезд привез нас в Сафроново – небольшой шахтерский городок. Мы бросили вещи в дешевой неприглядной гостинице, и Джи пригласил нас полюбоваться жизнью города. Перед зданием гостиницы застыл с кепкой в руке малорослый гипсовый ленинок. На серых улицах не было ни души – только с огромных плакатов скалились парни в касках, плечистые тетки в косынках да глянцевые негры на фоне клетчатого шара. — 298 —
|