|
Каблук очень хотел быть самостоятельным – и оторвался, конечно. Но тут – медведь, который как раз искал грузило для удочки. Кому охота быть грузилом? Оторвался Каблук. А тут ежик… Каблук оторвался, конечно. А тут – волк… Так Каблук все отрывался да отрывался – самостоятельности, видишь ли, искал. И чего искать то, чего нет? Ведь если ты рожден каблуком, сколько ни отрывайся – хоть по полной, хоть по половинчатой, – все одно: самостоятельной жизни не будет. Вот ведь как оно все… Жили-были… Боль и ЖалостьБоль и Жалость шли по Большой дороге. Одним концом дорога упиралась в горизонт. И другим концом упиралась в горизонт. Так что можно сказать, что не было у нее ни начала, ни конца. – Мне больно, – вздыхала Боль. – Жалко тебя, – отвечала Жалость. – Мне так плохо, – жаловалась Боль, – что кажется: никогда не было хорошо. Пожалей меня… И Жалость жалела Боль. Очень жалостливо. – Спасибо тебе, – приговаривала Боль. – Но мне все равно так плохо, что кажется: никогда хорошо не будет. И Жалость старалась. Она очень старалась жалеть лучше. И чем больше старалась Жалость, тем хуже ей становилось. Тем больнее делалось. – Мне как будто лучше, – неожиданно улыбнулась Боль. – Ой, а ты чего такая невеселая? – Мне почему-то стало больно, – ответила Жалость. – Плохо мне, больно. – Жаль тебя, – ответила Боль. Так и шли они по Большой дороге вдвоем, меняясь местами: Жалость и Боль, Боль и Жалость. Одним концом дорога упиралась в горизонт. И другим упиралась в горизонт. Так что можно сказать, что не было у нее ни начала, ни конца… Жили-были… Роза и КактусЖили-были Роза и Кактус. Между ними была бездна. Пустыня. Космос. Между ними был подоконник. И что нашла Роза в толстеньком, вечно озабоченном неизвестно чем Кактусе? И что нашел Кактус в тощей большеголовой Розе? Тут ведь как? Думай, не думай, а понять в любви ничего невозможно совершенно. Часто Кактус смотрел на тощую фигуру Розы, на ее вызывающе яркую прическу и думал: «И чего только я в ней нашел?» Но глаз оторвать не мог. Роза смотрела на несимпатичный Кактус и думала про него такое, о чем мне даже рассказывать неловко. Но смотрела все равно пристально. Любовь их была обречена. Но, скажу тебе по секрету, когда любовь обречена, тут-то все самое главное и случается: есть у любви такая сила, которая все может, даже обреченность любую победить. Сила эта так и называется – сила любви. Нам ли судить о всемогуществе этой силы? Нам ли разбираться, каким непостижимым образом Роза и Кактус оказались рядом? — 120 —
|