|
— Мне надо купить какой-нибудь подарок. — Для дамы? — Для женщины. — Может быть, драгоценный камень? — Нет, не годится. — И добавил угрюмо: — Это мать моих друзей, каменотесов. — Ну, а что ты скажешь насчет льняной скатерти, вышитой ажурной гладью? — Скатерть у них есть. — А много у этой женщины платьев? — Одно, в котором она венчалась. — Тогда, может быть, купим ей черное платье, — ходить в церковь? — Прекрасно. — Какого она роста? Микеланджело был поставлен в тупик. — Ну, нарисуй мне ее портрет. Он улыбнулся: — Пером я нарисую что угодно, даже покажу, какого роста женщина. — Я попрошу свою няню отвести меня в лавку, и мы купим кусок черной шерстяной материи. А моя портниха сошьет потом платье по твоему рисунку. — Ты очень любезна, Контессина. Она досадливо отмахнулась: ей не надо никаких благодарностей. Микеланджело отправился на рынок на площадь Санто Спирито и накупил подарков для всех остальных Тополино, затем договорился с грумом, служившим во дворце, выпросив у него лошадь и седло. В воскресенье утром, отстояв обедню в дворцовой часовне, он сложил купленные вещи в отдельную сумку и выехал в Сеттиньяно. Яркое солнце пригревало его открытую голову. Сначала у него была мысль надеть свое старое, домашнее платье, чтобы Тополино не подумали, что он важничает, по потом он быстро понял, что такой маскарад был бы для них обидным обманом. Помимо того, эта темно-синяя рубашка и рейтузы так ему нравились… Тополино сидели на террасе, с которой открывался вид на долину и на дом Буонарроти, стоявший на гребне противоположного холма. Только что придя с мессы в маленькой деревенской церквушке, они отдыхали, пользуясь единственным во всю неделю часом, когда не было никаких дел. Завидев на дороге Микеланджело, скакавшего на серебристо-сером жеребце, в отделанном серебром седле, они так растерялись, что даже забыли поздороваться с ним. Микеланджело тоже молчал, не находя слов. Он слез с коня, привязал его к дереву, снял седельную сумку и вынул из нее покупки, положив их на грубый широкий стол. После минутной паузы отец семейства спросил, что это значит и к чему такие вещи. — Это подарки, — ответил Микеланджело. — Подарки? — Отец с недоумением посмотрел на трех своих сыновей по очереди: тосканцы никогда не преподносили никаких подарков; что-либо дарить было принято только детям. — День феи Бефаны уже прошел. Это ты даришь на минувший или на будущий? — На тот и другой сразу. Я ел ваш хлеб и пил ваше вино не один год. — 112 —
|