|
нравилось. Но любовь брата ко мне была безграничной, а моя преданность ему - под стать этой любви, и потому я беспрекословно выполнял все его желания, считая его волю законом. Таким образом, затруднения, связанные с возвращением в касту, были фактически преодолены. Я никогда не пытался искать доступа в секту, не захотевшую принять меня, не было у меня и никакой обиды на руководителей секты. Некоторые из них относились ко мне неприязненно, но я тщательно старался не задевать их чувств, уважая предписания касты об отлучении. Согласно этим предписаниям, никто из моих родственников, в том числе тесть, теща и даже сестра и зять, не должен был принимать меня; и я не должен был даже пить воду в их доме. Они были готовы тайно обойти запрещение, но мне было не по душе делать тайно то, чего я не мог делать открыто. Своим поведением я ни разу не подал касте повода причинить мне беспокойство; мало того, я не испытывал ничего, кроме привязанности и великодушия со стороны основной части секты, которая все еще смотрела на меня как на отлученного. Мне даже помогали в моей работе, не рассчитывая, что я сделаю что-нибудь для касты. Я убежден, что вся эта доброта - следствие моего непротивления. Если бы я шумно добивался приема в касту, пытался разбить ее еще на несколько лагерей, провоцировал бы членов касты, они наверняка отплатили бы мне тем же, и вместо того, чтобы остаться в стороне от бури, я, вернувшись из Англии, оказался бы в водовороте страстей, и, возможно, мне пришлось бы обманывать и лицемерить. Мои отношения с женой были все еще не такими, как мне хотелось. Пребывание в Англии не излечило меня от ревности. Я по-прежнему был привередлив и подозрителен, и потому все мои благие намерения оставались невыполненными. Я решил, что жена должна научиться читать и писать и что я буду помогать ей в занятиях; но моя страсть мешала нам, и жена страдала из-за моих собственных недостатков. Однажды я не остановился перед тем, чтобы отослать жену в дом — 85 —
|