моих рассказов, я судил об их способности воспринимать. XXXIV. ВОСПИТАНИЕ ДУХА Духовное воспитание мальчиков представляло собой гораздо более трудное дело, чем их физическое и умственное воспитание. Я мало полагался на религиозные книги в духовном воспитании. Конечно, я считал, что каждый ученик должен познакомиться с основами своей религии и иметь общее представление о священных книгах, поэтому делал все, что мог, стараясь дать детям такие знания. Но это, по-моему, было лишь частью воспитания ума. Задолго до того, как я взялся за обучение детей на ферме Толстого, я понял, что воспитание духа - задача особая. Развить дух - значит сформировать характер и подготовить человека к работе в направлении познания бога и самопознания. Я был убежден - любое обучение без воспитания духа не принесет пользы и может даже оказаться вредным. Мне известен предрассудок, что самопознание возможно лишь на четвертой ступени жизни, т. е. на ступени саньяса (самоотречения). Однако все знают, что тот, кто откладывает приготовление к этому бесценному опыту до последней ступени жизни, достигает не самопознания, а старости, которая равнозначна второму, но уже жалкому детству, обременительному для всех окружающих. Я хорошо помню, что придерживался этих взглядов уже в то время, когда занимался преподаванием, т. е. в 1911-1912 годах, хотя, возможно, тогда и не выражал эти идеи точно такими словами. Каким же образом можно дать детям духовное воспитание? Я заставлял детей запоминать и читать наизусть молитвы, читал им отрывки из нравоучительных книг. Но все это не очень меня удовлетворяло. Больше сблизившись с детьми, я понял, что не при помощи книг надо воспитывать дух. Подобно тому как для физического воспитания необходимы физические упражнения, а для умственного - упражнения ума, воспитание духа возможно только путем упражнений духа. А выбор этих упражнений целиком зависит от образа жизни и характера учителя. — 317 —
|