|
себя: - Моя честь в твоих руках, о господи, в этот час испытания. Я повторял Раманаму. Спустя некоторое время я вернулся с бьющимся сердцем. Не успел я войти в комнату, как услышал голос Манилала: - Ты возвратился, бапу? - Да, дорогой. - Пожалуйста, разверни меня. Я весь горю. - Ты вспотел, мой мальчик? - Я весь мокрый. Пожалуйста, разверни меня. Я положил руку ему на лоб. Он был покрыт каплями пота. Температура спадала. Я возблагодарил господа. - Манилал, теперь твоя лихорадка обязательно пройдет. Надо еще немного пропотеть, а потом я разверну тебя. - Умоляю, не надо. Вынь меня из этой печки. Потом, если хочешь, заверни меня снова. Стараясь отвлечь его, я продержал его укутанным еще несколько минут. Пот струился с его лба. Я развернул его и насухо обтер. Отец и сын уснули в одной постели. Мы спали как убитые. На следующее утро Манилала уже не так сильно лихорадило. Сорок дней я держал его на разбавленном молоке и фруктовых соках. Но теперь я уже не боялся за него. Это была затяжная форма лихорадки, но с того момента мы уже могли направлять ход болезни. Сейчас Манилал самый крепкий из моих сыновей. Чему обязан он выздоровлением: милости ли бога, водолечению или заботливому уходу и строгой диете? Пусть каждый решит в соответствии со своей верой. Я же был уверен, что бог спас мою честь, и эту уверенность сохраняю и по сей день. XXIII. СНОВА В ЮЖНУЮ АФРИКУ Манилал выздоравливал, но я убедился, что в доме в Гиргауме жить очень неудобно. Там было сыро и темно. Посоветовавшись с Шри Ревашанкаром Джагдживаном, я решил снять хорошее бунгало в пригороде Бомбея. Я занялся поисками в Бандре и Санта Крусе. Но в Бандре была бойня, и поэтому мы не захотели там поселиться. Гхоткопар и его окрестности были слишком далеко от моря. В конце концов мы остановились на красивом бунгало в Санта Крусе и сняли его, так как с точки зрения санитарии оно было лучшим из того, что мы — 233 —
|