Москва: мистика времени

Вот в день наводнения-то мне бы и поспешить в свою квартиру на Неглинке, 6, но мне у портнихи было назначено – дальше по Неглинке – в нумере 15. А портниха для актрисы, сами понимаете, милочка, – важнейший человек.

Пятнадцатый дом – большой, из старых доходных. Напротив него как раз знаменитые Сандуновские бани в доме 14. Ну через Театральную площадь меня рабочие на лодке перевезли. А уж на пересечении Кузнецкого Моста посуше стало, там же возвышение. Тут я извозчика наняла. Хоть и не далеко, но по воде не пойдешь. Помню, вода колеса заливала, но все-таки передвигаться можно. Подъехали мы к дому 15. Там крыльцо было на возвышении. Поднялась я по ступеням, обернулась на извозчика, чтобы брызгами не залил. Вода-то грязнющая. Неглинка уж давно не река – клоака. Ну и зацепила как-то взглядом Сандуны. Фантазия-то актерская – сразу Лизавета Сандунова, певица, на чьи деньги бани-то были построены, вспомнилась. Странная судьба – вроде муж любил до беспамятства, а потом взял и бросил. Вздохнула я, конечно, – вот она, мужская любовь. Но сама-то пошла к портнихе. Платья – важней всего. Долго у нее просидела. Примерка – процесс не из легких. Вышла я от нее уже по темноте. Вода спала. Хотя, конечно, все равно по тротуарам не пройдешь. Грязно, склизко. Решила постоять – подождать извозчика. Остановилась на ступенях-то – а тут меня и окликнули.

Улица Неглинная, дом 15

Голос женский, тихий и даже робкий: «Позвольте на ваши колечки взглянуть!» У меня аж сердце упало. Воришка, что ли? Оглянулась – не похоже. Дама невысокого роста – я против нее великанша. Лицо интеллигентное. Но вот платье… Я же актриса – моду веков знаю. Незнакомка в одежде стиля Бидермайер – это начиная с 1820-х годов. Лиф притален, талия чуть повыше естественной, юбка свободно ниспадающая. А для тепла на даме – спенсер, тогдашний укороченный пиджачок. Говорят, его придумал английский лорд Спенсер. Когда тушил пожар в своем имении, фалды фрака ему сильно мешали. Он их взял и оборвал. Словом, никак моя незнакомка в 1923 год не вписывается. Я было решила – актриса. Но ведь я в Москве всех в лицо знаю. Но этой не видала. Вот только всмотрелась получше – темно уже – и сердце-то у меня прямо в пятки ушло. Дама точь-в-точь как на знаменитом портрете Лизаветы Сандуновой – и спенсер, и шляпка. Мне аж жутко стало. А незнакомка снова за свое: «Позвольте на перстенек взглянуть!» Я и не хотела – рука сама к странной даме потянулась. Та взглянула и заохала: «Нет, не то! Что я ищу – другое!» – «Но позвольте, что же вы ищете?» – говорю я, а у самой чуть не зубы стучат. «Перстень заветный, матушкой Екатериной подаренный», – говорит дама. И что меня за язык дернуло? Ляпнула я вдруг: «Так вы – Сандунова Елизавета? Я читала, что вам государыня перстень подарила, а вы его продали». – «Заложила, – уточнила дама. – Потом выкупила. Но оно опять потерялось. Вот теперь ищу». – «Но как же вы в ХХ век-то прошли?» – «По Неглинке, – объяснила дама. – Река – проводник Времен. Сама все время обновляется – течет в будущее. А берега, теперь, конечно, каменные своды, все те же остаются. Вот и можно в определенные дни, когда поток обретает самую большую силу, перейти из одного времени в другое. А мне почему-то показалось, что в ХХ веке мой перстень обнаружится. Вы ничего не слыхали?» Я только головой покачала. Если б такой перстень нашелся, все бы узнали – и коллекционеры, и газеты. Ну и я бы, конечно. Грешна – всю жизнь старинные кольца скупала. Мне бы его и принесли. Но не было такого. Хотела я об этом Лизавете сказать, да и застыла – никого рядом. Был призрак – и нету. Потому и говорю вам, милочка, хорошо, что я – актриса. Другая бы на моем месте завопила, со страху в обморок упала. Но у меня, как у каждой хорошей актрисы, мистическое мировоззрение. Мы верим в приметы, в знаки судьбы и прочее. Вот и я до сих пор верю, что столкнулась в призраком певицы Сандуновой. С тех пор вот уже тридцать лет все жду – а вдруг перстень ее объявится, вдруг кто его принесет на продажу. Я бы купила. Хоть мне по возрасту уже и не должно быть дело до украшений-то. Но ведь красота притягивает в любом возрасте… – Старуха замолчала. Завздыхала. О своем. О пережитом.