|
– А вы сами видели наводнение? – полюбопытствовала Тамара. – И не раз! Помню, в мае 1923 года воды было столько, что по Театральной площади лодки ездили – возили нас, актеров, из Малого театра в Большой. А Вася Спиридонов, наш рабочий сцены, не подумав, открыл одну из дверей театра. А та ниже уровня воды оказалась. Так весь коридор и затопило. Ковры потом два дня во дворике сушились. А на Трубной тогда вообще целый дровяной склад снесло – такой напор воды, что дрова из склада выбило. Ну они прямо по площади и поплыли. Извозчиков и экипажи – да, да, милочка, тогда еще по Москве ездили извозчики! – до верха колес заливало. Так что никто уж на них и не ездил. Да-с, скажу я вам, жуткая картина, милочка… Старая актриса прикрыла глаза. На ее лице действительно мелькнуло выражение ужаса. Тамара насторожилась, встрепенулась – наверное, не стоило заставлять вспоминать неприятное девяностолетнюю даму. Но тут Александра Александровна прижала пальцы в перчатках к вискам, укутанным в теплый вязаный платок (поверх его конечно же кокетливая зимняя шляпа – актриса ведь и в сто лет актриса!), и, вздохнув, прошептала: – Мало кому рассказывала, милочка… Но сейчас расскажу. Конечно, раньше за такие разговоры можно было бы и в лагеря угодить, но теперь ведь можно вспомнить. Как это говорят? – теперь «оттепель» у нас в стране. Рискну – расскажу! В 1923 году было мне уже 57 лет. Много я чего пережила и много перевидала. Не буду Бога гневить – и при Императорских театрах жила хорошо, и при народной нашей власти нисколько не хуже. – Потому что талант все ценят, – робко сказала Тамара. – Да, талант… Но… – старуха запнулась, – не один талант на сцене нужен. Нужна еще фантастическая вера в разные предлагаемые возможности. – В предлагаемые обстоятельства! – подсказала Тамарочка. – Так Станиславский говорил. – Нет, я не про то, милочка, – поджала губы актриса. – Я про мистический склад ума, про фантастическое видение мира. Можете мне поверить, я уже век живу, кое-что поняла… – Что же? – А то, что не один только явный мир вокруг, но и тайный, не всем видимый. И в нем такие загадочные события происходят… И он с нашим миром частенько пересекается. Вот послушайте! В 1923 году я в театральной квартире при училище жила. Оно тогда называлось «Театральные мастерские при Малом театре». Тогда было нужно подчеркивать, что и актеры – «рабочие» искусства. Это теперь училище просто Щепкой в честь незабвенного Михаила Семеновича Щепкина зовут. Тогда – нет. Тогда все было строго. — 52 —
|