Мой жизненный путь

Таким образом, это познание не могло содержаться в "Жизне- и мировоззрениях". Второй том этой книги был разработан так, чтобы в одухотворенном образе дарвинизма и геккелизма, рассматриваемых в свете мировоззрения Гете, дать исходную точку для духовного углубления в тайны мира.

При последующей переработке этой книги для второго издания в моей душе уже жило познание об истинном ходе развития. Я счел нужным внести небольшие изменения в форму изложения, придерживаясь, однако, принятой мной в первом издании точки зрения, показывающей, что может дать мышление без духовного созерцания. Поправки эти были необходимы, во-первых, потому, что благодаря включению в книгу общего обзора философии совершенно изменилась композиция книги, и, во-вторых, вследствие того, что второе издание появилось после моих разъяснений относительно истинного развития мира живых существ.

Форма, которую приняли мои "Загадки философии", оправданна не только субъективно, как точка зрения, которой я придерживался в известный период моего духовного развития, но и совергиенно объективно. Речь идет о том, что мышление, даже переживаемое духовно, как таковое, может представить развитие живого существа лишь так, как это показано в моей книге. А дальнейший шаг должен быть сделан уже при помощи духовного созерцания.

Таким образом, моя книга совершенно объективно представляет боантропософскую точку зрения, в которую необходимо погрузиться и пережить, чтобы подняться выше. Эта точка зрения как этап пути познания является каждому, кто ищет духовный мир не на мистически-расплывчатом, а на духовно-ясном пути. В выводах, вытекающих из этой точки зрения, заложено, следовательно, то, что необходимо для познающего как ступень к высшему.

В Геккеле я видел тогда личность, которая смело использовала принципы мышления в естественной науке, в то время как другие исследователи исключали мышление, признавая лишь результаты чувственного наблюдения. В нем всегда привлекало меня то, что, исследуя действительность, он придавал ценность творческому мышлению. И свою книгу я посвятил ему[179], хотя написана она, даже в тогдашнем ее виде, вовсе не в его духе. По своей природе Геккель не был философом. К философии он относился как дилетант. Поэтому нападки философов, которые градом сыпались на Геккеля, казались мне совершенно неуместными. Находясь в оппозиции к ним, я посвятил свою книгу Геккелю, точно так же, как раньше, будучи в той же оппозиции, я написал статью "Геккель и его противники"[180]. Геккель в полной наивности в отношении всякой философии использовал мышление как средство для изображения биологической действительности; на него обрушились с философскими нападками, лежащими в совершенно чуждой ему духовной области. Мне кажется, он никогда не понимал, чего хотят от него философы. Это прояснилось во время беседы с ним, уже после появления "Мировых загадок", в Лейпциге на представлении пьесы Борнгребера "Джордано Бруно". "Люди говорят, — сказал он, — что я отрицаю дух. Я хотел бы, чтобы они увидели, как формируется при помощи своих сил материя, тогда они ощутили бы "дух" в каждом процессе, происходящем в реторте. Дух вездесущ". Об истинном духе Геккель ничего не знал. Уже в силах природы виделся ему "дух".