|
Яков уже потерял ему счет и, обливаясь потом, продолжал подкладывать в огонь палочки сухого тростника. На востоке небо стало алеть, а результатов пока не было видно. В какие-то моменты огнепоклонник чуть не терял сознание, но силы вновь возвращались к нему, и он снова повторял заученную словоформулу: “Наумакусамманда бадзара дан сэндан макаросяда соватая унтарата камман!” “Наумакусамманда бадзара дан сэндан макаросяда соватая унтарата камман!” “Наумакусамманда бадзара дан сэндан макаросяда соватая унтарата камман!” К восходу солнца ряды зрителей ?, и ?, и ?, и ?, и ?, и ?, и ?, и ?, и ?, и?, и ? и прочих представителей астрального мира значительно поубавилось. Улетели ?-“трудоголики”; замкнутые в себе сущности-? тоже покинули эту арену; ничего смешного не нашли для себя ?-зубоскалы; а фанатики-? компьютерных игр исчезли первыми. Вскоре астральное тело Якова – ? – осталось один на один с зажженным огнем. Огонь, как магнит, тянул его к себе и заставлял подходить ? все ближе и ближе. Оно было как под наркозом, как кролик, загипнотизированный удавом. И вдруг ? сильно вздрогнуло. Из пламени внезапно вырвался горячий язык ? и, поднявшись вверх, сказал: «Что ж ты, волчья сыть, травяной мешок, на словах спотыкаешься. Или я тебя не кормил? Или я тебя не поил?... Говори, чего мучаешься!» «Не могу! – сказало ?, – я боюсь быть ужаленным»… «Не боись ты меня, не кусаюсь ведь я, говори, пока время не вышло!» И ? стало уговаривать Пламя быть перед ним не в своем естественном стихийном виде, а трансформироваться в удобную для общения – человеческую форму, если это не повредит самой сущности Огня. ? заплясал от смеха, чуть не оторвавшись от Пламени и успокоившись, сказал не колеблясь: «Кем ты хотел бы меня видеть?» «Покажи себя в виде той, с кем меня разлучили навеки! Если это возможно?»– пожелало ?, озираясь. «Ну, смотри – не ослепни, дурак!» ? свернулся, как спираль, весь сжался, и вспыхнул вдруг перед лицом ? очаровательной девицей, как заря прекрасной, и притягательной, как сам Огонь. И глаз не в силах оторвать, замерло ?, любуясь нежным телом. Прозрачным тело было. Не видно было ничего, что у людей внутри бывает. И в танце пламенеющем качаясь, спросила огневушка: «Ты звал меня? Не медли? Спрашивай, что хочешь?» Но судоргой свело язык у ? и онемели губы. Девчушка усмехнулась: «Да, знаю я, что хочешь ты спросить. Но этому пока не время. Ты слаб еще, как огонек свечи. Когда же ты воспламенишься в духе веры, тогда поговорим. А ты сейчас совсем ослеп от счастья! — 123 —
|