Аксельранты

Макурин перебрал рюкзак, выложив из него ненужные вещи, подкачал шины на велосипеде, и, не сообщив никому о своих намерениях, поехал искать малопосещаемые места на побережье Финского залива.

Разумеется, в пределах 60 километров от Санкт-Петербурга можно было даже не слезать с велосипеда – все побережье было застроено здравницами, санаториями, домами отдыха, частными “фазендами” и другими запретными зонами.

Миновав курортный район, Яков слез с велосипеда, где-то в районе 80-го километра и вышел на песчаный берег.

Когда-то это была финская территория, о чем напоминали волнорезы, сложенные из ледниковых валунов руками людей, которые уже давно покинули этот мир. Эти “памятники” сегодня были бесполезны, но когда-то к ним подходили рыбачьи лодки с уловом, а жены рыбаков встречали мужей и помогали им разгрузить сети. Где-то здесь проходила знаменитая неприступная линия Маннергейма, на которой местные ребятишки до сих пор находят военные трофеи.

Побродив по берегу, Яков нашел приглянувшуюся ему сосну и разбил под ней свою одноместную палатку. Затем он собрал кучу сушняка, выброшенного когда-то штормом на берег и высушенного палящим солнцем, и, дождавшись захода солнца, стал разводить огонь.

На побережье в пределах видимости не было ни души.

Сложенный по всем правилам костер занялся от первой же спички. Это был хороший знак. Яков стал быстро произносить заученную им наизусть мантру, которую он списал с диктофона на лекции востоковеда:

“Наумакусамманда бадзара дан сэндан макаросяда соватая унтарата камман!”

Яков повторял мантру снова и снова, подкидывая в слабый огонь сухой тростник, который лежал здесь по всей прибрежной полосе.

“Истинные слова” Фудо нужно было повторять без конца примерно 5 часов, и только после этого пламя принимало словесную жертву человека, и с ним можно было общаться.

У Якова с непривычки пересохло горло, и мантры звучали хрипло. Но искатель целеустремленно повторял магическую словоформулу, наблюдая за своим состоянием психики и за разгорающимся огнем.

Уже через полчаса он впал в транс, и Мантра стала воспроизводиться в автоматическом режиме.

Астральное тело незаметно отделилось от физического, оставив для связи серебристый соединительный шнур, который, подобно водолазному шлангу, придавал физическому телу надлежащий дух жизнеобеспечения.

Трудно сказать, сколько времени прошло с начала ритуала – в астрале время не считают – но наступил момент, когда отделившееся «Я» слилось с тем «Я», которое находилось вне бытия, исполняя роль ангела-хранителя.