|
Почему мы всё это обсуждаем? Потому, что у очень многих почти синхронно вдруг возникла мысль (а если точнее, то мыслечувство, единство чувства и мысли): «Хватит Ваньку валять». А почему хватит? Что, собственно, произошло? Почему этого «Ваньку» с большим или меньшим успехом «валяли» очень долго, а вот сейчас — «хватит»? Это очень важный политический, жизненный, исторический, метафизический, экзистенциальный вопрос. Потому, по-видимому, возникла эта мысль, что кто умом, кто нюхом, кто и умом, и нюхом одновременно, кто по косвенным признакам, кто зная процесс изнутри, а кто неизвестно почему, с бухты-барахты, как это часто в России бывает, вдруг понял, что нечто скверное, донельзя скверное сооружается сейчас и в нашей стране, и в мире. Но что же именно? Для того чтобы ответить на такой вопрос (а я очень подробно обсуждаю данную тему в своей книге «Исав и Иаков»), нужно вернуться в советское прошлое. И мне хотелось бы рассказать, как я его в целом понимаю, потому что я участвовал, причем достаточно активно, в процессах, которые происходили на финальном этапе существования СССР. Мне не в чем себя упрекнуть, кроме того, что эта активность не привела к нужному результату. Это серьезный упрек, но очень часто приходится действовать даже тогда, когда ты понимаешь, что твои силы недостаточны, чтобы изменить ход процесса. Когда-нибудь потом то, что ты действовал именно так, а не по-другому, скажется. Так вот. Жило-было советское общество. Оно уже довольно вяло существовало — по горизонтали. И очень многие, да и я в том числе, восклицали: «Ах, мы не взмываем! Где же прорыв, где же новое качество? Ах, нас обгоняют американцы! Что же делать, как же быть? Это так скучно, когда нет большого полета, настоящего нового развития! Даешь развитие!» Наконец, пришли люди, в том числе и с Горбачевым (а с ним пришли очень разные люди), которые сказали: «Да-да, мы понимаем, что развитие очень нужно. Да, мы отстаем по компьютерам. А тут Америка готовит „звездные войны“. И так далее. А раз так, то что мы сделаем? Вариант один: напряжем существующую систему». Это называлось «ускорение». Мы им в ответ: «Если ее напрячь, она может не выдержать. Поэтому давайте мы эту систему обопрем на другую базу, на другие слои. Она сама при этом чуть-чуть изменится. А вот когда мы это сделаем, мы так рванем, что о-го-го!». А они нам: «Нет, это слишком сложно. Лучше мы все-таки систему просто напряжем. Перемещать ее на другую базу опоры? Непонятно, какая база опоры. Долго. Потом, наш класс потеряет власть („наш класс“ — это номенклатура), а кто ее получит — неизвестно. Нет-нет, мы просто напряжем систему». — 114 —
|