|
Не теряя ни секунды, Рафи стал проверять свою догадку. Он быстро прополз всю лодку, держа ладонь на планшире. Ничего. Только гладкое дерево. Ни веревки, перекинутой через борт, ни руки. Он замер, прислушиваясь, не раздастся ли в стороне всплеск. Но море хранило молчание. Рафи замер в тихом ужасе. Он один посреди моря! Один. Слепой и не умеющий управляться с лодкой. Чертов старик бросил его одного на верную смерть. Даже если ему удастся поставить парус, это ничего не даст. Он может несколько дней плыть вдоль берега, не видя его. И в конце концов попросту умрет от жажды и голода. Но даже до берега нужно сначала доплыть. Они провели в море целый день. И большую часть времени шли под парусом при хорошем ветре. Между лодкой и берегом сейчас, наверное, не один десяток миль. Причем, где этот берег, совершенно непонятно. Даже если бы Рафи мог видеть, это мало помогло бы ему. Он не умел ориентироваться по звездам. Там, на суше, его всегда вело чутье. Он улавливал запахи и звуки, которые подсказывали ему, где человеческое жилье и в какой стороне его может поджидать опасность. В море же он был абсолютно беспомощен, что с глазами, что без. В отчаянии Рафи снова закричал. Никакого ответа. Юноша привалился к борту Он был обречен. Он впервые был в открытом море. От черной бездны его отделяла лишь пара дюймов просмоленного дерева. И никто не придет на помощь. Ему остается просто умереть. Либо от жажды, либо, если вдруг случится шторм, утонуть. Как бы то ни было, смерть неминуема. Он умрет. Бесславно, безвестно... Никто не узнает, что одной жизнью в мире стало меньше. Все будут жить, как жили, а он будет лежать на морском дне под толщей воды. Рафи горько пожалел, что сбежал тогда из столицы. Черт, он мог бы умереть матадором. На самой большой арене страны. В расцвете сил и славы. На глазах у тысяч людей, которые надолго запомнили бы его гибель. А может быть, кто‑то и пожалел бы о нем. О такой смерти можно только мечтать! Умереть в бою… И на что он променял такую замечательную смерть? На бесславную кончину в полном одиночестве... И все из‑за собственной глупости. Море тяжело вздохнуло, словно могло прочитать его мысли. Он почувствовал себя маленьким и беспомощным. Море может сыграть с ним любую шутку. А он ничего не сможет сделать. Совершенно ничего. Это не коррида, где его жизнь была почти целиком в его руках. Там, на арене, он сам вершил свою судьбу. Здесь же он способен лишь безропотно принять уготованную ему участь. Даже у быка больше шансов прожить остаток жизни так, как он хочет… — 90 —
|