|
— Ну а сейчас? Посмотри вокруг. Неужели оно не прекрасно? — Эй, ты смеешься надо мной? Я же тебе сказал, что не могу видеть. — Я тебе не верю. — Это твое дело. Можешь не верить, только не задавай мне глупых вопросов. Рафи поймал себя на том, что не сердится на этого старого рыбака. То ли устал это делать, то ли так на него подействовало окружавшее их ярко‑синее безмолвие… Ярко‑синее? Рафи провел рукой по лбу. Откуда он взял, что море сейчас ярко‑синее? Он знал это. Но откуда? Кто ему рассказывал, каким бывает море ясным днем в конце лета? — Я бы не задавал глупых вопросов, если бы ты не давал глупых ответов. Впрочем, это твое дело. Нравится думать, что слепой, — думай. — Что ты такое говоришь? Как я могу думать иначе, если я действительно не вижу? — А зачем тебе понадобилось слепнуть? Не мог придумать ничего умнее, чтобы не убивать быков? — Что? — у Рафи закружилась голова. Откуда старик знает о его прошлой жизни? Ведь он ничего не говорил ни ему, ни его жене… К Рафи вновь вернулась уверенность в том, что все здесь далеко не так просто, как казалось на первый взгляд. На всякий случай, чтобы лишний раз убедиться в реальности происходящего, он перегнулся через борт и опустил руку в воду. Вода была прохладной и мокрой. По‑настоящему мокрой. Такой, какой и должна быть вода. Мокрее некуда. У лодки она не казалась ярко‑синей. Она была… Светло‑бирюзовой. Чуть мутной из‑за цветущих водорослей. Рафи испуганно отпрянул и завертел головой. Нет. Вокруг была чернота. Но перед внутренним взором была ясная картина — его собственная рука, преломленная водой. Сердце бешено заколотилось. Здесь было какое‑то колдовство. Абсолютно точно. Колдовство. И проделал все этот старик, сидящий на корме лодки. — Ты так не дергайся, — спокойно сказал рыбак. — А то перевернемся. До берега отсюда далековато. — Скажи, откуда ты узнал про быков? И что значат твои слова? Как это понять, зачем мне понадобилось слепнуть? Разве человек может ослепнуть только потому, что ему это было нужно? — Бой быков не очень‑то хорошо научил тебя выдержке. Ты засыпал меня вопросами, как какая‑нибудь легкомысленная девица. Начни с чего‑нибудь одного. Правда, не обещаю, что отвечу тебе. И уж совсем не обещаю, что ты поймешь мой ответ… — Откуда ты узнал, что я был матадором? — Ты и сейчас матадор. Ты думаешь иначе, но сильно заблуждаешься. Тебе еще доведется убивать. Я вижу это по твоему лицу. Ты не из тех, кто так просто отказывается от возможности поиграть жизнью. Своей или чужой — неважно. — 87 —
|