|
Но раз г-н Гейнцен уже обосновал, при помощи общих мест морали, происхождение монархии, то совершенно естественно напрашивается и вывод о «связи между монархией и социальными условиями». Послушайте: «Один-единственный человек забирает в свои руки все государство, приносит весь народ в той или иной степени в жертву своей особе и своим приверженцам, и не только в материальном, но и в моральном отношении, создает для него иерархию из различных ступеней унижения, разделяет его, словно тощий и жирный скот, на сословия и превращает, по существу в угоду лишь своей собственной особе, каждого члена государственного сообщества в официального врага другого»112. Г-н Гейнцен видит монархов на вершине социального здания в Германии. Он ни минуты не сомневается в том, что это они создали ее общественную основу и ежедневно создают эту основу вновь. Можно ли проще объяснить связь между монархией и общественными условиями, официальным политическим выражением которых она является, чем превращением монархов в создателей этой связи! В какой связи находятся представительные учреждения с современным буржуазным обществом, которое они представляют? Они создали его! Так политическое божество, с его аппаратом и иерархией, создало грешный мир, для которого оно является высшей святыней. Так религиозное божество создало мирские условия, которые и отражаются в нем в виде чего-то фантастического и вознесенного на небо. Грубияны, которые с надлежащим пафосом проповедуют подобную доморощенную мудрость, должны, естественно, с изумлением и нравственным возмущением смотреть на противника, взявшего на себя труд доказывать им, что яблоко не создало яблони. Современная историография показала, что абсолютная монархия возникает в переходные периоды, когда старые феодальные сословия приходят в упадок, а из средневекового сословия горожан формируется современный класс буржуазии, и когда ни одна из борющихся сторон не взяла еще верх над другой. Таким образом, элементы, на которых покоится абсолютная монархия, ни в коем случае не являются ее продуктом; наоборот, они образуют, скорее, ее социальную предпосылку, историческое происхождение которой слишком хорошо известно, чтобы вновь здесь о нем напоминать. Тот факт, что в Германии абсолютная монархия возникла позднее и держится дольше, объясняется лишь уродливым развитием класса немецкой буржуазии. Решение загадки такого развития можно найти в истории торговли и промышленности. Упадок мещанских вольных городов Германии, уничтожение рыцарского сословия, поражение крестьян и обусловленное всем этим утверждение верховной власти владетельных князей; упадок немецкой промышленности и немецкой торговли, покоившихся на чисто средневековых отношениях, как раз в тот момент, когда появляется современный мировой рынок ж возникает крупная мануфактура; обезлюдение страны и ее варварское состояние, явившееся наследием Тридцатилетней войны; характер вновь оживших национальных отраслей промышленности, — как, например, мелкого льняного производства, — которым соответствовали патриархальные отношения и условия; характер предметов вывоза, состоявших большей частью из продуктов земледелия и потому служивших источником роста материальных жизненных ресурсов почти одних только дворян-землевладельцев и — вследствие этого — их относительного усиления по сравнению с бюргерами; подчиненное положение Германии на мировом рынке вообще, в результате чего главным источником национального дохода сделались субсидии, выплачиваемые князьям иностранцами; вытекающая отсюда зависимость бюргеров от княжеского двора и т. д. и т. д. — 234 —
|