|
— Я не устану, девочка, пока ты рядом со мной. Великий каган опустился на вышитые подушки и привлек Гулан к себе. — Однако ты права, мне следует сейчас собраться с мыслями, дабы и в самом деле сделать сегодняшнее торжество незабываемым, великим, вечным… Но прежде скажи мне, Гулан, любишь ли ты меня? — Да, мой хан. — Хатун гордо выпрямилась. — Я каждым мигом своей жизни доказываю тебе это. — Но любишь ли ты меня? — Больше самой жизни. Если бы у меня на это хватило сил, я бы отобрала тебя у всего мира, Чингиз… Хан улыбнулся и обнял жену. — Готова ли ты идти за мной на край света? Готова ли отдать за меня жизнь? — Я уже отдала ее тебе. Где нет тебя — там нет и меня… — Клянешься ли ты, дитя, что так будет всегда? — Я клянусь тебе в этом, каган. — Исполнишь ли ты любое мое пожелание, Гулан? — Исполню, как исполняла и до сего дня. — А большего мне и не надо… Хан оперся спиной и возвышение и прикрыл глаза. Гулан-хатун взглянула на мужа из-под ресниц. «Он что-то задумал. К добру это или к худу, неведомо. Но он в моих руках… Будь начеку, Гулан!» За стеной взревели трубы — караван старшей жены хана вошел во дворец. Чингиз открыл глаза. — Идем, дитя. Ты вдохновила меня, тебе и сопровождать меня повсюду. Гулан послушно встала. Великий каган поправил на плечах тяжелый церемониальный наряд, взял в руки узкую плеть, которую считал для себя счастливым амулетом, и за руку с Гулан вышел к воинам. Вновь взревели трубы, и их рев повторила сотня глоток — монголы приветствовали Великого хана. Реяли на ветру конские и волчьи хвосты на высоких древках, горели костры, за стенами дворца шумел ветер. Хан окинул взглядом воинство, задержался на лицах старшей жены и ее сыновей, перевел глаза на нойонов… — Воины мои, — голос Великого кагана перекрыл все иные шумы и, казалось, заставил стихнуть даже неутомимый полуночный ветер. — День сей для меня прекрасен. Ибо сегодня я укажу старшего из наследников, укажу того, кто станет каганом после меня. Бортэ нахмурилась. Гулан легко прочитала в ее взгляде удивление и гнев: разве не ее старший сын, выросший, уже сам командующий туменом, или ее средний сын, не раз уже водивший в бой свою сотню, или ее младший сын, с малых лет соперничающий со старшими во всем, разве не они будут преемниками имени и империи кагана, разве не они завоюют мир до последнего моря? Нахмурились и сыновья Бортэ. Они уже давно привыкли к мысли о том, что им предстоит вести воинство отца вперед после того, как его призовут к себе всесильные боги. Привыкли и даже разделили огромное войско на части, понемногу подчиняя эти части себе. Что и зачем сейчас хочет изменить отец? — 36 —
|