|
В ту пятницу я вернулся и обнаружил, что Милли смотрит фильм по видео, а Катерина, стоя на карачках, драит плиту, время от времени толкая детское креслице, в котором сидит Альфи. - Как прошел день? - спросила она. - Да ты знаешь, довольно скучно. - Обедал? - Да так, кое-что перехватил. - Где? - Где?.. Хм, да так, был на обеде по случаю вручения премии. - На обеде по случаю вручения премии? Так это же здорово! - Да ну, скука смертная. Эти рекламщики вечно устраивают обеды по случаю своих дурацких премий. Честно говоря, весьма утомительно. - Так ты вернулся к себе в студию, чтобы поработать? - Нет... Да и поработать я не сумел бы - выпил слишком много шампанского. Не знаю, настоящее ли; на вкус какая-то дешевка, да еще пришлось проторчать там всю вторую половину дня. - Здорово. - Вообще-то мне деваться было некуда. Понимаешь, надо завязывать контакты, налаживать связи и заниматься прочей поганой ерундой. Катерина сунула голову в духовку, и я быстро убедился, что она ее именно чистит, а не готовится к самоубийству. - Тебя-то не выдвигали на премию? - донесся из духовки гулкий голос. - Более-менее. - Более-менее? - Ну да, выдвигали. Лучшая оригинальная фоновая музыка - для банка, помнишь, которую я сочинял прошлой осенью. - Господи, и ты молчал? - Тебе и так достается, зачем докучать тебе рассказами о работе, - неубедительно ответил я. Катерина замолчала, сдирая остатки жирной корки, и я понадеялся, что перекрестный допрос завершен. - Значит, премию не тебе дали? - Ну… Это…. Вообще-то мне. Катерина стукнулась головой о внутреннюю стенку духовки, вылезла и с недоверием посмотрела на меня. - Ты был на обеде по случаю вручения премии, и именно тебе ее вручили? - Э-э… ага. Такая большая серебряная статуэтка. Поднялся на сцену за ней, все зааплодировали, Джон Пил представил меня, пожал руку, а потом мы долго разговаривали. - Джон Пил? Надеюсь, ты не спросил его, помнит ли он твою гибкую пластинку? - Катерина, Джон Пил получал каждый год тысячи и тысячи записей, я не рассчитываю, что он помнит одну-единственную гибкую пластинку, которой даже не прослушал. - Значит, он ее не помнит? - Нет, не помнит. Не помнит. Но вообще-то он очень приятный человек, даже приятнее, чем на радио. Все подходили, поздравляли, смотрели на мою награду и фотографировали. И тут до меня дошло, что я сорвал с себя покров мученика, и запоздало попытался нацепить его обратно. - Но знаешь, если не считать этого момента, все остальное было жуть как утомительно. Фальшиво. А награда целую тонну весит. Ужас - тащиться с ней по Парк-лейн, да еще ловить такси. — 61 —
|