|
Те, кто не решался отправиться в Иной Мир поглядеть на собственные произведения, удовлетворялись вином и дзеном. Это вообще было характерно для всех небольших психоделических кружков, и Перри-Лейн не стал исключением. К Кизи стали приходить желающие отправиться в путешествие. Они с жадностью пожирали оленину под соусом чили, обильно приправленную ЛСД, и не менее жадно слушали, как Кизи, растягивая слова, рассказывает разные истории. Мягкий орегонский выговор - это, пожалуй, все, что осталось от прежнего Кизи, приехавшего в Стэнфорд учиться писать. За последние месяцы он сильно изменился, располнел и был полон живости и энергии. Зимой 1961 года он создал на Перри-Лейн собственный литературный салон. Малькольм Коули, преподававший на семинаре в тот семестр, заметил, что его отличает слава, какая окружала молодого Хемингуэя в Париже двадцатых годов. Кизи стал «молодым человеком, которому пыталась подражать вся молодежь». В июне 1961 года, через десять месяцев работы, «Полет над гнездом кукушки» был готов предстать пред очами издателей. Его немедленно купило издательство «Викинг», заплатив полторы тысячи долларов - высшую ставку для впервые публикующихся авторов. Книга увидела свет в феврале 1962 года, и ее везде хвалили. В «Сатэрдэй ревью» Кизи назвали «крупным сильным талантом», написавшим «крупное сильное произведение». Кизи было всего двадцать шесть, но он уже стал знаменит, а двадцать тысяч долларов, за которые он продал права на экранизацию книги, указывали на то, что, возможно, он еще скоро и разбогатеет. Первый роман, особенно удачный, всегда подразумевает, что за ним последует второй. Сразу же после издания «Пролетая над гнездом кукушки» Кизи начал работать над второй книгой, романе о лесорубах и профсоюзных деятелях северо-запада страны. Главный герой, вольный лесоруб Хэнк Стампер, жаждет просто работать, так, чтобы его не трогали, и тем самым вступает в конфликт с организаторами профсоюзной забастовки. Но не менее важна и орегонская погода, орегонские дожди и почти физически ощутимые орегонские горы. Несмотря на то, что и агенту, и издателю книга понравилась, Кизи очень нервничал, беспокоясь, как ее примут. Часто он чувствовал, словно стреляет в мишень, а окружающие благодарят его за прекрасный выстрел, и при этом ни один не обмолвится и словом о том, близко ли к десятке он попал. Закончив роман весной 1963 года, он решил самолично отвезти рукопись в Нью-Йорк, а заодно и посмотреть на город, в котором никогда еще не был. На обратном пути он задумался о том, чтобы собрать вместе всех своих друзей и поселиться с ними где-нибудь на отшибе, в теплом, уединенном местечке, и чтобы рядом был лес. Кизи долго откладывал отъезд с Перри-Лейн, но теперь у него уже не было выбора. Купивший землю застройщик собирался сровнять с землей ветхие строения, чтобы построить здесь новые современные дома. В последнюю субботу, до того как пришли бульдозеры, сотня обитателей Перри-Лейн собралась на прощальную вечеринку, подкрепляясь одной кастрюлей психоделической оленины под соусом чили за другой. В разгар праздника они выволокли из глубин дома Кизи древнее пианино и начали молотить по нему топорами. «Пианино - старейший предметна Перри-Лейн, и его уничтожение символично» - сказал Кизи репортеру, который пришел понаблюдать за последними днями жизни «остатков сельской богемы из Менло-Парк», цитируя определение Перри-Лейн, данное «Кроникл» из Сан-Франциско. — 216 —
|