|
С этими словами он взял со стола стакан, по виду которого трудно было определить, когда он последний раз был мыт. Оценивши предлагаемую посуду, приезжий гость отрапортовал: «Не извольте беспокоиться, я уж по привычке из горла», - «Эвона как!», - в последнем восклицании можно было уловить уважительные нотки, - «Что же, покажите-ка себя». Осушивши бутыль, Лебедько зычно крякнул и присел на предложенный ему табурет неподалеку от хозяина, ощущая как тело наполняется жаром, а на мозг накатывает волна сладостного опьянения. Впрочем, самое опьянение, как он и полагал, не превысило надлежащих границ, и мысль работала более-менее ясно. Минут десять молчали. Закаулов с любопытством разглядывал приезжего и, по-видимому, остался удовлетворен его состоянием после выпивки: «Ну, что же, с чем пожаловали?, - голос его смягчился несколько, хотя покровительственные нотки в нем присутствовали,- «Интересуюсь причинами, приведшими вас, Алексей Всеволодович, к пробужденному, так сказать, состоянию духа», - начал было Владислав Евгеньевич, но Закаулов тот час прервал его раскатистым смехом. Насмеявшись вдоволь и звучно высморкавшись, он изрек: «Я не имею счастья принадлежать к тем людям, которым отчетливо видны ясные причины их поступков; не имею я счастья и верить в такие причины будь то у себя или у других. Причинности в жизни не бывает, она бывает только в мыслях. И задаваясь вопросом, что, собственно, привело меня, как вы изящно выразились, к состоянию несколько эээ... пробужденному, - я теряюсь в догадках, и, чем пристальнее вглядываюсь, тем больше разветвляются, расщепляются и разделяются причины и мотивы, уходя, в конце концов, в далекие годы прошлого, но не линейным казуальным рядом, а многопетельной сетью таких рядов, распадаясь на сотни и тысячи случайных обстоятельств, не имеющих и не могущих иметь под собой никакой цельной основы». Опьяневший Лебедько аж присвистнул от восхищения таким складным выражением мыслей. «Вот ведь, - излагает буквально как по писаному», - подумал он про себя. Внешне же изобразив удивленную физиономию, вопрошал: «Позвольте, а как же закон причин и следствий, карма, как говорится?», - «Какая карма? Помилуйте! Вы что в каменном веке живете? Все это пустословие о карме и якобы непреложном законе причин и следствий — не что иное, как суггестия, употреблявшаяся, так сказать, сильными мира сего для того, чтобы держать менее сильных в повиновении, страхе и чувстве вины, а также весьма удачным образом регулировать поведение масс. Безусловно, отдельные причинно-следственные цепочки имеют место быть и, приводя их в качестве примеров, жрецам и служителям культов без труда удалось достигнуть того, что в умах людей, не приучивших себя критически мыслить, сложилось глобальное обобщение, которое и обозначали как закон кармы», - «Виноват, по-вашему получается, что не только авраамические религии, но даже и буддизм дурит людей?», - «Вот те на! Как вы умудрились у Беркова посвящение получить? Ведь вы точно с луны свалились!», - голос Алексея Всеволодовича вновь стал жестким и даже раздраженным. Лебедько, тужась отогнать пьяную хмарь, чтобы придать мыслям сколько-нибудь ясный ход, предчувствуя, что хозяин вот-вот уличит его в некомпетентности, поспешил хоть как-то оправдаться: «Нет — нет, все это мне известно, я, знаете ли, это так — для затравки разговора, дабы иметь счастье услышать сие из первоисточника...». — 30 —
|