|
145 «Закованный в латы», облаченный в сутану, вооруженный сохой средневековый человек с его чувствами, мыслями, образами далек, очень далек от нашего мироощущения. Привязанность к земле, малая подвижность населения, подчиненность образа жизни ритмике природных процессов, слабость общения — все это определяло мироощущение слитности с природой. Духовная культура еще несет в себе черты первобытного мифологизма. По-прежнему человек в своем сознании наделял себя природными качествами, а природу — человеческими. Средневековому сознанию также свойственны повышенная эмоциональность, экзальтированность. Средневековый человек быстро и легко переходит из одной крайности в другую: от слез к смеху и от смеха к слезам, от суровой, лишенной радости, этически неуступчивой религиозной аскезы к пестрому, развлекательному, зрелищному, наполненному игрой образов празднику [1]; он все время допускает смешение фарса и трагизма и т.д. 1 См.: Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. М., 1965. Мир средневекового сознания — это мир амбивалентности, подлинное «царство грез». Средневековый человек часто не может дать себе отчет в том, в каком, собственно, мире он находится — в земном или небесном. Его сознание беспрестанно экстатически наполняют видения, откровения, тягостные переживания и образы (крестные муки, картина адских мучений, угрозы наказания за грехи и т.п.). В таком сознании вполне допустимо сосуществование земных, человеческих и божественных, небесных реалий, их взаимное превращение друг в друга. Стержнем средневекового сознания было религиозное мировоззрение, в котором истолкование всех явлений природы и общества, их оценка, а также регламентация поведения человека обосновывались ссылками на сверхъестественные силы, которые полностью господствуют над материальным миром, способны по своему произволу изменять ход естественных событий и даже творить бытие из небытия. Высшей сверхъестественной силой выступал Бог. 146 В отражении и воспроизведении межличностных отношений всегда преобладают эмоциональные стороны сознания. Этим объясняется доминирование в средневековом сознании ценностно-эмоционального отношения к миру над познавательно-рациональным. Это сознание было по преимуществу оценочным. Именно поэтому точкой отсчета в духовном освоении мира выступали ценностные противоположности — добро и зло, небесное и земное, божественное и человеческое, святое и грешное, и др. Вещь, попавшая в сферу отражения, воспроизводилась в первую очередь с точки зрения ее полезности для человека, а не в ее объективных связях. Отсюда и особое отношение к знанию. Знание рассматривалось не как главная цель духовной деятельности, а как некоторый ее побочный продукт. — 113 —
|