Комод в домок

В детстве я подолгу сидела на краю песочницы или тихонько на качелях качалась и всё раздумывала над этими песочными процессами.

Сейчас мне 13. Зовут меня Холэ.

Так в нашей истории появляется Холэ.

По поводу создания мира – это Она не очень давно поняла. Вокруг все только и делают, что твердят : «подумай, чем ты хочешь заниматься». Ну, Холэ подумала и поняла, что во-первых всегда только и занималась тем, чем хочет, а во-вторых, кроме мира – ничем. Это как будто какая-то ловушка была. То есть раньше Она занималась, чем хотела, а как стали требовать ответа – ответ есть, а заниматься не может. Прям как сороконожка – спросили про ногу и встала как вкопанная, как дура. Загвоздка. Нужна идея какая-то или толчок. М.б. большой взрыв!? Да, конечно, после потопа или катастрофы какой – легче – вроде с «0» всё, с чистого листа. Только ведь и тогда остаются ведро, песок и лопатка…

Нет, нужно волшебство.

Когда Холэ подумала про волшебство…, подумала правильно, т.е. спокойно, без тени сомнения в его существовании и довольно уверенно, её сразу и услышали Ярав и Ирам. Как раз две волшебницы. Ирам, как Вы помните, любила приходить во снах и устраивать всякие встречи, а Ярав предпочитала дневные мысли и чудесные вещи. Хотя иногда они менялись.

В первую ночь Ирам привела Окина и показала Его Холэ. Правда не долго и со спины. К тому же это был сон, который забылся с рассветом. Но проснувшись, Холэ увидела в приоткрытом шкафу платье. Платье от Ярав. Оно вовсе не было чем-то вроде золушкиного бального наряда, но было сразу понятно, что волшебное. Оно меняло цвет и форму, улыбалось и ласкалось, как котёнок. И тут стало понятно – началось! Одела Холэ платье и пошла создавать мир.

Окин

Дойдя до входной двери, Холэ оторвала, наконец, глаза от улыбок счастливого платья и увидела Холм. Странно как-то увидела. Холм был далеко, но его почему-то не загораживали ни дома, ни деревья, ни другие холмы. Так что было понятно – надо идти именно к нему. И она пошла. А когда дошла - поднялась и уселась на его мохнато-зелёной плоской макушке. И тут увидела Окина. Он шёл по тропинке с другой стороны, по той, что поднималась от реки. За ушами его торчала вершина рюкзака, а уши надо сказать, у него были не маленькие совсем. Так что издалека могло показаться, что у него три головы: одна большая посередине и две поменьше по бокам. В каждой руке было по ящику.

- Что помочь, Холэ? – спросил Он.

И Холэ, честно сказать, растерялась.

Потом уже Холэ поняла, что удивительные уши Окина ловили столько всякой информации, шумов, оттенков и происходящего вокруг, что голова, та, что была между ними посередине, переваривала это довольно долго и постепенно. (От этого Окин часто был похож на черепаху ушедшую внутрь панциря.) Зато потом голова выдавала сжатый, качественный продукт.