|
Расспросы продвигались плавно, и я не знала, что ступила на запретную почву, пока не спросила о Кумране. Все, что я хотела узнать, — это значение названия. Я не была готова к реакции Садди. Он возбужденно проговорил несколько слов на чужом языке. С: Что означает? Я не стану говорить об этом. Если ты не знаешь, что это значит, тебе и не надо знать. Д.: Я слышала, это означает «свет». С: Есть много смыслов у слова, обозначающего «свет». И если ты не знаешь, к какому из них оно относится, не надо и спрашивать. Если бы для тебя это было важно, ты бы знала. Как ни печально, но он ясно дал понять, что отвечать не желает. Позже я узнала, что, когда римляне захватили ессеев, те позволяли замучить себя до смерти, но не давали ответов на вопросы такого рода. То, что казалось мне обычной темой для разговора, явно имело для Садди очень большое значение. Конечно, тогда я этого не знала и не представляла, какие вопросы были рискованными. Д.: То, что Кумран был построен возле соленых утесов, что-то значит? С: Не столько утесы важны, сколько местность. Это точка... энергии (какой именно энергии, я не разобрала; это было короткое слово, что-то вроде «кен»). Это открытое место ее выхода. Это одна из энергетических точек. Д.: Люди говорят, что это странное место для строительства поселения. Оно такое изолированное. С: Это одно из преимуществ. Д.: Они думали, что человек здесь не сможет жить никоим образом. С (саркастически): И в Сахаре человек тоже не может жить. Но ведь живет же! Д.: Люди говорят, что это место слишком изолированно и что невозможно пользоваться водой из Мертвого моря. С: Здесь есть вода, пригодная для питья и иных целей. У нас есть все, что нам нужно. Д.: Что значит слово «ессей»? С: Святой человек. Я удивлялась, почему он без колебаний сообщает мне значение этого слова, тогда как значение названия «Кумран» он отказался мне открыть. Это говорит о непоследовательности его отказов. Харриет опять заглядывала в список своих вопросов. «Тебе говорят что-нибудь такие названия, как Мидраши и Мишна? Этот вопрос явно задел Садди, потому что он взволнованно проговорил несколько слов не по-английски. Много раз в подобных случаях, когда возникал достаточный повод для эмоциональной вспышки, он переключался на родной язык. «Почему ты спрашиваешь?» Д.: Мы просто поинтересовались, есть ли в ваших писаниях что-нибудь про Мидрашим. С. (беспокойно): Я не буду говорить об этом! Д.: У нас нет другого способа узнать, кроме как задавать вопросы. С: Почему ты задаешь вопросы, которые обнаруживают лишь частичные знания? — 96 —
|