|
– Оно живое, детка, – повторял Саймон, – оно живое. И я люблю тебя, детка, даже если ты коп. ( – Все озеро живое, – виброфонист из «Филе души» пытался объяснить остальным участникам группы. – Одна большая восходящая и вращающаяся спираль, похожая на молекулу ДНК, но с головой ястреба…) – Добрый вечер, – обратился Пирсон к Уотерхаусу. – Как поживает моя девушка Стелла? – С каких это, на хрен, пор ты называешь ее «своей девушкой»? – угрожающе рявкнул Уотерхаус. – Остынь, брат, – урезонил его Пирсон. – Никакой я тебе не «брат». Отвечай на вопрос. – С какой помойки ты вылез вместе со своим вопросом? – поинтересовался Пирсон. – Роберт трахает только белых женщин, Отто, – сказал Хагбард. – Я уверен, он никогда не спал со Стеллой Марис. – А ты не будь слишком уверенным, – заметил Пирсон. – Не шути с Отто, Роберт, – посоветовал Хагбард. – Он специализируется на убийстве чернокожих. Мало того, он только что убил своего первого белого человека и еще не знает, насколько это ему понравилось. – Раньше я не представлял себе, что такое убийство, – отозвался Уотерхаус. – Все эти годы я был психом и, убивая, получал удовольствие, поскольку не понимал, что делаю. Лишь теперь, убив Фланагана, я понял, чем занимался, и теперь мне кажется, что я по второму кругу убиваю тех, кого уже убил. По его щекам потекли слезы, и он отвернулся. – Ну и ну, – тихо сказал Пирсон. Затем он повернулся к Хагбарду: – Ну что ж, твой выход. Они вместе подошли к микрофону. Кое‑кто из слушателей стал хлопать, требуя музыки. Но большинство хранило молчание, с замиранием сердца ожидая, что будет дальше. Пирсон произнес в микрофон: – Братья и сестры, перед вами Свободный Человек Хагбард Челине, отличный чувак и самый клевый мужик на Земле. Послушайте его: он введет вас в курс дела. Затем он почтительно уступил микрофон Хагбарду. В полной тишине Хагбард произнес: – Как вам только что сказал Кларк Кент, меня зовут Хагбард Челине… (В Мэд‑Доге Джон Диллинджер и Джим Картрайт играли в шахматы. Внезапно звучавшая из радиоприемника музыка стихла и диктор произнес: «Мы прерываем нашу музыкальную программу для специального сообщения из Вашингтона». Джон сделал ход конем и сказал: – Шах и мат. Могу поспорить, будет выступать президент. Вся надежда на то, что мой брат успеет найти этого пропавшего сутенера, пока дела не станут совсем плохи. Картрайт угрюмо разглядывал доску. – Да, шах и мат, – наконец признал он. – Надеюсь, твой второй брат и Хагбард смогут уладить проблему в Ингольштадте, – добавил он после того, как они, повинуясь рефлексу, приобретенному в результате многолетнего сидения перед телевизором, уставились на радиоприемник…) — 56 —
|