|
Наконец австрийские министры удосужились и вступили с Ягужинским в конференции, о результате которых он доносил так: «Все дело в том состоит, что здешний двор со стороны вашего величества предложений о ближайшем сообязательстве ожидает, а сами того отнюдь учинить и первыми быть не хотят. Английский посланник всеми средствами старается доброму намерению двора здешнего с вашим величеством помешать; но до сих пор никакого успеха не имеет и внушает теперь между прочими лжами и ту, будто ваше величество с турками союз намерены заключить. Герцог голштинский с нетерпением ожидает решений вашего величества на его предложения и беспрестанно меня об этом спрашивает. По своим молодым летам он постоянного состояния и немалого ума». Герцог уехал из Вены в Венгрию, объяснивши Ягужинскому причину отъезда таким образом, что он находится в Вене в затруднительном положении: из Петербурга нет никаких известий, а между тем английский посланник не дает ему покоя с своими предложениями. По отъезде его явились к Ягужинскому двое голштинских министров с просьбою донести царю: если он не может согласиться на все предложения герцога, то они будут и тем довольны, если Россия будет помогать герцогу в восстановлении его в наследственных землях. От этого восстановления русская торговля получит немалую пользу, потому что герцог при помощи царской может легко и скоро провести канал от Екернфорда в реку Эйдер и таким образом, минуя Зунд, купеческие суда могли бы гораздо ближе ходить из Балтийского моря в Голландию и Англию. Потом Бассевич сообщил Ягужинскому «в крайней конфиденции», что, по донесению их министра из Парижа, регент герцог Орлеанский желает вместе с царем помочь герцогу голштинскому в возвращении его земель и чтоб в Шлезвиге провести новый канал для удобства торговых сношений между Россиею и Франциею; герцог Орлеанский так расположен к их герцогу, что подарил ему 300000 ливров. Бассевич домогался, чтоб царь: во-1), выдал дочь свою, царевну Анну Петровну, за герцога; 2) гарантировал его наследственные земли, ибо Россия, как морская держава, не может допустить Данию усилиться; 3) обещал как у шведского народа домогаться, так и с расположенными к герцогу государями войти в соглашение насчет обеспечения герцогу наследства шведской короны; 4) если царь захочет что-нибудь уступить из завоеванного у Швеции, то чтоб уступил герцогу голштинскому, причем может быть постановлено секретное условие владеть герцогу уступленным участком в звании генерал-губернатора, а когда сделается королем шведским, то возвратить эти земли России в вечное владение. Сам герцог объявил Ягужинскому, что если царское величество удостоит его высокой чести принятия в кровный союз, то он, безусловно, предает себя во всем в высокую его волю, надеясь, что тогда царское величество изволит поступить с ним милостивейше, как с сыном; герцог прибавил, что если б он получил покровительство царя, то шведы, узнав об этом, могли бы поднять явный мятеж, ибо у него в Швеции довольно друзей, которые потому только не смеют обнаружить своей приверженности к нему, что видят его в беспомощном состоянии. О герцоге мекленбургском Ягужинский писал в июле: «Герцогу мекленбургскому я предложил мою службу в его делах; однако он себя содержит очень скрытно и, может быть, не хочет объявить канала, которым проходит, опасаясь, чтоб тем делу своему не повредить; а я, не зная, куда обратиться, боюсь, чтоб не разбиться и вместо услуги не помешать; герцог, кажется, не безнадежен насчет доброго успеха; между тем государыня царевна Екатерина Ивановна изволит здесь пребывать весьма инкогнито». — 150 —
|