|
На первой аудиенции император сказал Левенвольду: «Мы его любви, царю, вашему государю, за обнадеживание в дружбе очень благодарны, чего и с нашей стороны себе надеяться может; что же касается резидента нашего Плейера, то мы, рассмотря его поведение и поступок, удовольствуем в том его любовь, царя». Прошел август, сентябрь – удовольствования не было, ждали верных известий о ходе Аландского конгресса; а между тем прусский король, испугавшись, что Австрия с торжеством вышла из турецкой войны, прислал в Вену министра своего, Книпгаузена, поздравить цесаря с блестящим миром и внушить, что король его собирает большое войско только для собственной защиты, к пользе империи и на службу цесарского величества; обнадежить, что при аландских переговорах не заключит мира со шведами, а в мекленбургском деле исполнит поручение цесаря относительно примирения герцога с его дворянством, и если герцог цесарского приказания ослушается, то поступит с ним по имперской конституции. «Знатно, – писал Веселовский, – что прусский двор по обыкновенной своей политике, сомневаясь в благоприятном исходе аландских переговоров, хочет про запас прислужиться у цесаря своими внушениями». Проходил и октябрь – удовольствования не было; но Левенвольд и Веселовский получили рескрипт, в котором царь изъявлял готовность содействовать мирному решению мекленбургского дела. Тон императорских министров тотчас переменился, когда Веселовский объявил им об этом; они стали обнадеживать резидента, что по собственному почтению к царскому величеству цесарь покажет всевозможную склонность к герцогу и сделает так, что герцог получит над своим дворянством такие же права, какие имели его предшественники, только бы царское величество уговорил герцога не оказывать императору дальнейшего сопротивления; а цесарь простил ему все прежнее для царского величества. Царское величество обнадеживает, что в имперские дела мешаться не хочет: так изволил бы вывести из Мекленбурга свои четыре батальона. С этим Левенвольд и отправился назад, в Петербург. Цель его посольства была достигнута в том отношении, что Плейер был отозван. Между тем с польской стороны продолжалась работа: Флеминг вместе с английским посланником хлопотал о заключении с императором оборонительного союза, которого главная цель – вытеснение русских войск из Польши. Но венский двор откладывал дело, выжидая, чем кончится Аландский конгресс. В декабре Веселовский узнал, что проект оборонительного союза между Австриею и Польшею уже подан императору; резидент отправился к министрам с протестом; министры отвечали ему, что союз еще не заключен, да и нет в нем ничего предосудительного интересам царского величества: дело естественное и никому не противное, что император и король Август хотят обязаться взаимною обороною земель своих, особенно при нынешних обстоятельствах, когда видят постоянное пребывание русских войск в Мекленбурге и в Польше и переговоры на острове Аланде с королем шведским, не имея никаких сведений об этих переговорах – быть может, там заключаются какие-нибудь вредные для цесаря договоры. Веселовский отвечал, что если император обнадежит царя своим словом, что герцогу мекленбургскому обиды перед дворянством сделано не будет, то четыре русских батальона будут немедленно выведены; также русские войска выйдут и из Польши, когда исчезнет опасение насчет высадки шведов у Данцига; касательно же аландских переговоров он, резидент, обнадеживает царским именем, что ничего вредного для цесаря там не становится; но заключение союза между императором и королем польским, разумеется, заставит и царя принять меры для своей безопасности. Прусский резидент также протестовал против союза; и ему отвечали, что союз оборонительный и потому никому вреден быть не может; прусскому королю тревожиться нечего, и если он захочет приступить к союзу, то его примут; а союз необходим, потому что русские войска стоят в Польше. «Они стоят потому, что грозит высадка шведов к Данцигу», – говорил резидент. «Предлог пустой, – отвечали министры, – шведский король в Норвегии и не думает о высадке; мы видим русское намерение, чтоб только на чужих проторях жить и разорять Польшу, но против этого мы должны принять меры». Веселовский сообщил своему двору известие о плане императора, переданное верным человеком: когда будет заключен оборонительный союз с королем польским, то предложить на Регенсбургском сейме всем князьям империи, не хочет ли кто из них приступить к этому союзу, и таким образом ввести в него всю империю; цель союза будет – выслать русские войска из Мекленбурга и Польши и принять меры, чтоб никогда они в Германию и Польшу не вступали; таким образом, король прусский будет оторван от России и принужден вступить в союз империи с Польшею. При этом если даже будет заключен мир между Россиею и Швециеюи Карл XII вторгнется в Германию, то он будет уже неприятелем всей империи. — 145 —
|