|
Ко всем этим страшным рассказам миссионеров о людоедах в Конго нужно тем не менее относиться с известной осторожностью. Им ведь приходилось отстаивать свое дело перед общественностью, которая даже в те богобоязненные времена не была до конца уверена в мудрой необходимости навязывания туземцам богов белого человека. Еще в XVII веке великий французский философ и моралист Мишель Монтень предлагал оставить каннибалов в покое, ибо обычаи европейцев, хотя во многом и отличались, были, по существу, такими же жестокими. Два века спустя американский писатель-романтик Герман Мелвилл задавался вопросом, не является ли практика поедания человеческой плоти столь же варварской, как пытки в отношении изменников в Англии, когда их вздергивают на дыбу, четвертуют, из живых выпускают кишки, отрезают голову и, насадив на шест, позволяют ей гнить на городской площади. Для того чтобы доказать свою правоту, многим миссионерам приходилось сгущать краски. Но тем не менее от голых фактов никуда не уйти. Так, в племени багесу, как и в других, правда, менее изученных племенах, бытовал обычай особым образом избавляться от тел умерших – их просто съедали. Вот почему тот немецкий ученый, о котором упоминает Котлоу в своей книге, так и не смог отыскать вокруг никаких могил. Другой антрополог, Джон Роскоу, писавший до начала Второй мировой войны, без тени сомнения утверждает, что обычай съедения мертвецов был широко распространен среди всех кланов многочисленного племени багесу и что такая практика осуществлялась в период, предназначенный для оплакивания умерших. «В силу различных причин такой обычай держался в секрете, и даже далеко не всем членам племени разрешалось наблюдать за церемонией, которая, как правило, проходила ночью. Однако это был секрет Полишинеля, все о нем прекрасно знали, все семьи понимали, что на самом деле происходит, но никто не осмеливался следить за действиями соседей. Когда кто-нибудь умирал, то мертвое тело усопшего находилось в доме до вечера, когда созванные по этому случаю родственники собирались для его оплакивания. В некоторых особых случаях на такие сборы уходил день, а то и два, но обычно управлялись в день смерти. На закате солнца труп относили на ближайший пустырь и укладывали там на землю. В то же время члены клана прятались по кустам вокруг, а когда темнота сгущалась, принимались дуть в свои тыквы-рожки, создавая шум, похожий на завывания шакалов. Сельчан предупреждали о появлении «шакалов», и молодежи было строго запрещено выходить из дома. Когда наступала темная ночь, группа старых женщин, родственниц умершего, подходила к трупу и расчленяла его, забирая самые лучшие куски с собой и оставляя несъедобные части на растерзание диким зверям. — 92 —
|