|
Воздух вокруг был очень теплый, я лег и заснул, не раздеваясь. Когда же проснулся и спустился вниз, в сад, то обнаружил во всем некоторые перемены. Во-первых, я стал старше, во-вторых, изменился окружающий пейзаж: дома стали больше походить на те, которые казались привычными моему выросшему сознанию, соответствующему тому времени, когда я уже был подростком, но все еще жил у Питах-Рок; с заднего плана исчезла река и появилось широкое море, прямо на берег которого выходил сад. Перемена точно соответствовала последним желаниям моей юности. Эти изменения, потрясающие с земной, физической точки зрения, теперь даже не удивили меня. Что же это была за жизнь? Что за условия допускали такие перемены, почему-то не казавшиеся необычными мне, наблюдателю? Истина не должна быть многословной, и единственным ответом будет - жизнь после смерти, хотя такие слова и звучат несколько парадоксально. Но это была еще не Великая Жизнь в Боге. Требовалось ли для описанных перемен какое-то время или это была страна волшебной лампы Аладдина, где мгновенно исчезало одно окружение и также мгновенно возникало другое, - не знаю, я даже не задумывался над этим. Все воспринималось реальным. Реальна ли Земля? Дух, Бог - да, реальны. А Земля и вселенная - это Свет, проявленные идеи Бога. Земные объекты суть слова великого Слова Божия, обращенные к нам. Следовательно, таковыми же являются и объекты девачана, или рая. Все они реальны, только диаметрально противоположно-реальны внутри нас, а не снаружи. Я нашел своего отца, Мерина Нуминоса, и спросил его: - Долго ли я проспал? - Задавать вопросы было не более, чем привычкой, ведь для этого у меня не было иных поводов. То, что в смерти привычки разума не угасают вместе с памятью о событиях жизни, и было доказано моим вопросом. Он ответил: - Ты спишь несколько лет. - Лет? - переспросил я, хотя на меня совсем не произвело впечатления известие о столь долгом сне, как у Рипа Ван-Винкля из легенды. Именно привычка заставила позаботиться и об опрятности: я невольно оглядел свое платье, выясняя, не износилось ли оно за столь долгий срок, и нашел его вполне удовлетворительным. Упоминание о нескольких годах все-таки заинтересовало меня, и я опять спросил: -Ты говоришь, я спал несколько лет, все время с того момента, как попал в эту страну? Прошу тебя, скажи мне, был ли я где-либо еще? Ответа не последовало, у отца взгляд как бы остановился - так смотрит статуя. Очевидно, он ничего не знал о каких- либо предыдущих состояниях, а мой вопрос свидетельствовал, что и сам я знал не более его. Словом, смерть была чем-то иным, чем мне представлялось прежде. С того момента, когда совершившие переход души уже не могут взаимодействовать с теми, кого оставили на Земле, они осознают, что находятся посредине изменения, которое раньше называли смертью и которого возможно, страшились на протяжении всей своей земной жизни. Однако, обитатели девачана знают лишь одно состояние - то, в котором находятся, и не предполагают существования иной реальности. Следовательно, смерть для развоплощенных душ была и остается неизвестным понятием. Для них ее фактически не существует, как не существует здесь боли и горя. Низший девачан похож на высший (Нирвану) - состояние, о котором упоминается в «Откровении» (21:4). — 144 —
|