|
А впрочем, я четыре превозмог, Хоть и не мыслил о судьбе поэта... Что ж, если доберусь я до терцета, Катрены не страшны мне, видит бог. Вот я трехстишья отворяю дверь... Вошел. И не споткнулся, право слово! Один терцет кончаю. А теперь, С двенадцатым стихом-черед второго... Считайте строчки! Нет ли где потерь? Четырнадцать всего? Аминь, готово!» (Перевод С. Гончаренко) Несомненно, в той креолской среде барды всю ночь не ложились спать, чтобы до конца произнести такого типа декламации на восхищенные выкрики и бурные аплодисменты. То были времена богемских тостов, года, когда рыцари рискнули бы своей жизнью для любой леди, которая прошла по улице... Один человек представил меня другу с блестящим интеллектом (это в основном относится к метафизическому изучению). Его звали Роберто и если я не называю его фамилии, то это с очевидным намерением, чтобы не обидеть. Роберто был известным отпрыском представителя департмена Национальной Палаты той страны. Со стаканом избранного баккараты в правой руке, пьяный от вина и страсти, тот бард с буйной головой волос, падающих на лицо, из интеллектуалов везде выступал вперед: в магазинах, в кабаках и кафетериях. Определенно, стоило восхищаться той выдающейся эрудицией, которой обладал тот молодой человек. Он также хорошо дискутировал Хуана Монтавло и его семь научных трудов, как он хорошо декламировал триумфальный марш Рубена Дарио... Однако, у него были длинные загулы в его более или менее буйной жизни. Временами, когда он закрывался в Национальной Библиотеке на долгие часы, день за днем, казалось, что он раскаялся. Я много раз советовал ему навсегда оставить отвратительный порок алкоголя, но мой совет был напрасен, рано или поздно, молодой человек возвращался к своим старым приключениям. Однажды ночью, когда мое физическое тело спало в кровати, случилось, что у меня был очень интересный астральный опыт. С ужасом в глазах я обнаружил себя около огромного обрыва, свисающего над морем. Посмотрев в бездонную темноту, я увидел маленькие быстроходные парусники, которые на полном ходу приближались к скалам. Крики матросов, звуки якорей и весел убеждали, что эти маленькие корабли достигли сумрачного берега. Я увидел потерянные души, грешных людей, ужасно искрученных, людей, вызывающих ужас, которые угрожающе высадились. Нереальные тени поднялись до высоты, где стояли Роберто и я. В ужасе, Роберто бросился головой вперед, падая в преисподню, как перевернутый пентакл, и он потерялся совсем и навсегда в штормовой воде. — 40 —
|