Глаз разума

Моя проблема еще сложнее: ведь я собираюсь убедить вас, что вы читаете небеллетристическое произведение, являясь, тем не менее, выдуманными персонажами. Внутри вымышленного мира, в котором мы живем, это произведение вымышленным не является, хотя, в более широком смысле, оно не может не быть беллетристикой, поскольку составляет часть беллетристического произведения.

Представьте себе, что наш мир — это роман, одним из персонажей которого вы являетесь. Существует ли у вас способ узнать, каков автор этого романа? Возможно. Если это роман, в котором автор выражает себя, мы можем сделать некоторые выводы о нем как о личности — не забывая при этом, что все эти выводы будут написаны им самим! И если он пишет, что какие-либо выводы кажутся нам правдоподобными и обоснованными, кто мы такие, чтобы с этим спорить?

Одно из священных писаний в романе, в котором мы живем, утверждает, что автор нашей вселенной создает вещи, просто говоря: “Да будет…” Мы знаем, однако, что единственные вещи, которые могут быть созданы исключительно словом, это рассказы, пьесы, эпические поэмы — одним словом, беллетристика. Мы живем во вселенной, созданной словом, — так сказать, все-словной.

Вспомните об известной проблеме зла: почему добрый создатель дозволяет существовать в мире злу, о котором он знает и которое он мог бы предотвратить? Но когда автор включает в свою работу ужасные злодеяния, боль и страдания, означает ли это, что он не добр? Черств ли автор, заставляющий своих героев переносить всевозможные тяготы? Нет, если герои в действительности не страдают. Но так ли это? Был ли в действительности убит отец Гамлета? (Или же он всего-навсего спрятался, чтобы посмотреть, как среагирует Гамлет?) Лира действительно изгнали, ему это не приснилось. С другой стороны, Макбет не видел настоящего кинжала. Но все эти персонажи никогда не были живыми, и их страдания существовали только в книге. В собственном мире автора этих страданий не было, а значит он не был жесток в своем творчестве. (С другой стороны, почему считать жестокостью создание страданий только в своем мире? Значит, если бы Яго устроил какую-нибудь пакость в нашем мире, это не было бы жестокостью?)

“Что?!” — воскликнете вы. “Значит, мы не чувствуем настоящих страданий? Да наши беды так же реальны для нас, как несчастья Эдипа — для него самого!” Так же реальны. “Можете ли вы доказать, что существуете в действительности? Если Шекспир вложил в уста Гамлета реплику “Я мыслю, следовательно, я существую”, согласились бы мы считать это доказательством существования Гамлета? Было бы это доказательством для самого Гамлета — и если да, то чего стоит подобное доказательство? Нельзя ли ввести в беллетристическое произведение любое доказательство? Пусть его представит один из героев, — например, герой по имени “Декарт”. (Подобный герой должен больше волноваться не о том, что он видит сон, а о том, что во сне видят его.)