Глаз разума

Обращение к нашей интуиции на разных уровнях каждый раз дает иной стиль рассказа, при котором на задний план отходят другие проблемы и выводится иная мораль. Какой версии доверять больше — это дело читателя, который должен их внимательно проанализировать и решить, какие черты рассказа самые важные. Если слишком большое упрощение является не приемом для избавления от незначащих сложностей, но самим источником интуитивных выводов, мы должны относиться к подобным выводам с осторожностью. Судить однозначно здесь трудно, поэтому неудивительно, что эти упражнения в воображении и интуитивных предположениях окружены атмосферой общего и вполне заслуженного недоверия.

За окончательными решениями мы должны обратиться к методам серьезной науки: экспериментам, выводам и математическим анализам. Только тогда выводы окажутся достойными внимания. Эти методы служат материалом для выдвижения и проверки гипотез и иногда сами по себе служат могучим инструментом для открытий. Тем не менее, “литературная” сторона науки не только периферийна и не только служит дидактическим целям — напротив, она является самой целью науки! Любая настоящая наука всегда является гуманитарной, как говаривал один прекрасный учитель физики. Цель науки — объяснить нам, кто мы такие и как сюда попали, а для этого необходимы великие рассказы: рассказ о том, как однажды в незапамятные времена случился Большой Взрыв; эпическое повествование Дарвина о развитии жизни на Земле; и наконец, рассказ, который только начинается: удивительные приключения приматов-автобиографов, которые только начинают рассказ об удивительных приключениях приматов-автобиографов.

Д.Д.

27

РОБЕРТ НОЗИК

Выдумка

Я — выдуманный персонаж. Но не спешите снисходительно улыбаться, упиваясь своим онтологическим превосходством. Ведь и вы тоже — выдуманный персонаж. Все мои читатели выдуманные — кроме одного, который, если говорить точнее, не читатель, а автор.

Я — выдуманный персонаж, но это не выдуманное литературное произведение, не больше, чем любое другое, когда-либо прочитанное вами. Это не модернистское произведение, сознательно заявляющее, что оно выдумано, и не более хитрое произведение, свою выдуманность отрицающее. С подобными произведениями мы все знакомы и умеем поместить их в такой контекст, что никакие слова автора, включая те, что он произносит от первого лица в предисловии или послесловии, не могут убедить нас в том, что он действительно говорит серьезно, выходя за рамки вымысла.