|
Где в этой системе понимание? Она принимает в качестве входных данных китайские символы, симулирует формальную структуру китайских синапсов и выдает другой набор китайских символов. Но человек явно не понимает китайского, так же, как не понимают его водопроводные трубы; если мы примем гипотезу, кажущуюся мне абсурдной, что каким-то образом человек в сочетании с трубами начинает понимать, вспомните, что в принципе человек может проделывать все эти манипуляции с трубами в своем воображении. Проблема с симулятором мозга заключается в том, что он подражает не тому, чему следует. Пока он имитирует лишь формальную структуру синапсов и нейронного возбуждения, он не отражает того, что действительно важно в мозгу — а именно, его каузальные свойства и его способность порождать интенциональные состояния. То, что формальные свойства недостаточны для порождения каузальных свойств, мы показали на примере водопроводных труб. Мы можем вывести все формальные свойства из относящихся к делу нейробиологических каузальных свойств. 4. Комбинированный ответ (Беркли и Стэнфорд). “Хотя сами по себе три предыдущих ответа не являются достаточно убедительным опровержением контрпримера китайской комнаты, взятые в совокупности, они весьма убедительны и решают дело. Представьте себе человекообразного робота с компьютером в виде мозга, расположенном в его черепной коробке, представьте, что программа этого компьютера в точности имитирует синапсы мозга, представьте, что поведение этого робота неотличимо от поведения человека. Теперь представьте все это как единую систему, а не как компьютер с входными и выходными данными. Безусловно, в таком случае вы должны будете согласиться с тем, что система имеет интенциональность”. Я совершенно согласен с тем, что в таком случае гипотеза о том, что робот обладает интенциональностью, кажется вполне рациональной — если мы больше ничего не знаем об этой системе. В действительности другие элементы этой комбинации, кроме внешнего вида и поведения, к делу не относятся. Если бы мы могли построить робота, чье поведение было бы в течение долгого времени неотличимо от человеческого поведения, мы могли бы приписать ему интенциональность. Нам вовсе не нужно было бы знать заранее, что его компьютерный мозг представляет собой формальную аналогию с человеческим мозгом. Но я не вижу, как это может помочь утверждениям сторонников сильной версии ИИ. И вот почему: согласно этой версии формальная программа с правильными входными и выходными данными является достаточным условием и составной частью интенциональности. Как писал Ньюэлл (Newell, 1979), основой ментального является деятельность системы физических символов. Но наше признание интенциональности робота в этом примере не имеет ничего общего с формальными программами. Оно основано на предположении, что если робот выглядит и действует достаточно похоже на нас, то мы должны предположить, пока не доказано обратное, что у этого робота есть ментальные состояния, подобные нашим; что эти состояния обуславливают его поведение и им выражаются; что робот имеет некий внутренний механизм, способный производить эти состояния. Если бы мы знали, как иначе можно объяснить его поведение, мы бы не стали приписывать ему интенциональность, в особенности если бы мы знали о наличии у него формальной программы. И именно в этом — смысл моего предыдущего ответа на возражение II. — 283 —
|