Глаз разума

По прошествии некоторого времени, которое одни рассказчики его истории исчисляют годами, а другие — пятилетиями, однажды ночью его разбудили двое гребцов. Он не смог разглядеть их лиц; они рассказали ему о поселившемся в Северном храме волшебнике, который мог ходить по огню, не обжигаясь. Внезапно маг вспомнил слова бога. Вспомнил, что из всех созданий, населяющих мир, только огонь знал о том, что его сын был призраком. Сначала эта мысль его успокоила, но вскоре стала мучать.

Он боялся, что его сын начнет размышлять над этой необычной привилегией и догадается о том, что он ничто иное как иллюзия. Не быть человеком, быть проекцией сна другого человека — какое ни с чем не сравнимое, головокружительное унижение! Каждому отцу любы дети, которых он породил, которых допустил в мир, будь то просто по ошибке или от счастья; естественно, что маг тревожился за будущее своего сына, созданного орган за органом, черта за чертой, за тысячу и одну таинственную ночь.

Конец его размышлениям пришел внезапно, хотя его и предвещали некоторые знамения. Вначале (после долгой засухи) — далекое облако над горой, легкое, как птица; затем, на юге — небо, розовое, как десны леопарда; потом — дым, покрывший ржавчиной металл ночей; наконец — паническое бегство зверей. И повторилось то, что уже было сотни лет назад.

Руины святилища бога огня снова были разрушены огнем. На заре, лишенной птиц, маг увидел, как сжимаются вокруг стен кольца пожара. На мгновение он подумал спастись в реке, но затем понял, что смерть явилась увенчать его старость и освободить его от всех забот. Он двинулся навстречу языкам пламени. Они не впивались в тело, но ласкали и наполняли его, не сжигая и не согревая. И с облегчением, с болью унижения, с ужасом, он понял, что и сам был призраком, порожденным чьим-то сном.

Размышления

Борхес взял свой эпиграф из отрывка “Алисы в Зазеркалье” Льюиса Кэрролла; нам кажется, что этот отрывок стоит того, чтобы привести его здесь полностью.

Она огляделась с беспокойством, услышав в соседнем лесу какой-то звук, походивший на пыхтение большого паровоза, и испуганно подумала, что, скорее всего, это был дикий зверь. — Водятся ли здесь львы или тигры? — робко спросила она.

— Это всего-навсего Красный король храпит, — сказал Твидлди.

— Идем посмотрим! — воскликнули братья, взяли Алису за руки и повели ее туда, где спал Король.

Иллюстрация Джона Тенниеля.