|
Узнав, в свою очередь, кто его посетил, принялся этот свергнутый монарх настаивать, чтобы Трурль — можно сказать, профессиональный вершитель добрых дел — немедленно восстановил его на троне. От мысли о таком обороте событий глаза монарха зажглись пламенем мести, а его железные пальцы скрючились в воздухе, словно сжимая шеи возлюбленных подданных. Трурль вовсе не намеревался выполнять просьбу Эксцельсиуса, поскольку это привело бы к неописуемому злу и страданиям; все же он хотел как-то успокоить и утешить униженного правителя. Поразмыслив пару минут, он понял, что даже и в этом случае не все потеряно, поскольку можно сделать так, чтобы и король был доволен, и подданные его целы. Засучив рукава и призвав на помощь все свое умение, Трурль сконструировал для Эксцельсиуса совершенно новое царство. В нем было полным-полно рек и гор, лесов и ручьев, а над ними — небо с облаками. Множество городов, замков и крепостей, храбрые воины, бряцающие оружием, и прекрасные леди, и их служанки; шумные ярмарки, залитые солнцем; дни, полные тяжкого труда, и ночи с танцами и пением до зари. Осторожно вмонтировал Трурль в новое царство великолепную столицу, всю из мрамора и алебастра, с советом старейшин, зимними дворцами и летними виллами, заговорами и конспираторами, лжесвидетелями, кормилицами и доносчиками, породистыми рысаками и алыми плюмажами, колышащимися на ветру. Затем пронизал он воздух государства серебряными звуками фанфар и артиллерийскими салютами, подсыпал по горсти предателей и героев, добавил по щепотке пророков и провидцев, одного мессию и одного великого поэта. Потом, наклонившись, он включил свое произведение, ловко внося последние поправки микроскопическими инструментами; он придал женщинам этого царства красоту, мужчинам — угрюмую молчаливость и тягу к пьяным ссорам, чиновникам — спесь и услужливость, астрономам — страсть к звездам, а детям — крикливость. Все это, соединенное, установленное и точно подогнанное, умещалось в ящике, не слишком большом, а таком, чтобы его легко можно было носить с собой. Трурль вручил все это Эксцельсиусу в вечное пользование и владение; но сначала он показал ему, где находятся вход и выход этого нового, с иголочки, царства, как программировать войны, подавлять восстания и налагать поборы и подати. Он объяснил также про критические пункты и переходные периоды этого миниатюрного государства, иными словами, про максимум и минимум дворцовых переворотов и революций. Трурль так доступно все это изложил, что король, издавна привыкший к тираническому правлению, на лету схватил все инструкции и тут же, на глазах у конструктора, издал на пробу несколько указов, соответствующим образом нажимая и поворачивая украшенные императорскими орлами и королевскими львами ручки контроля. Этими указами он объявлял чрезвычайное положение, комендантский час и особую подать. Когда в королевстве истек год, а для Трурля и короля не прошло и минуты, актом величайшего милосердия — то есть нажатием пальца на кнопку — Эксцельсиус помиловал одного приговоренного к смерти, уменьшил подать и отменил чрезвычайное положение. Из ящика вырвались громкие крики благодарности, словно писк мышат, которых поднимают за хвост. Сквозь выпуклое стекло было видно, как на пыльных дорогах и на берегах спокойных рек, в которых отражались пушистые облака, народ радовался и прославлял несравненное великодушие своего государя. — 220 —
|