|
Такая позиция Ромена Роллана обернулась для него жизненной катастрофой. Ему пришлось поломать свою семейную жизнь, лишиться многих друзей. Он не был принят в лагерь антидрейфусаров. Да он туда и не рвался. Но нежелание стать безоговорочным дрейфусаром поломало его жизнь. Он сделал свой выбор сознательно и никогда о нем не жалел. Тем, кто хочет скомпрометировать историческую страсть, очень важно загнать ее в узкие рамки, обусловив принадлежностью к одному народу или одной конфессии. Во имя этой компрометации можно искажать все на свете. Выводить народы и конфессии из сообщества исторических. Фальсифицировать идеологические и политические конфликты. Превращать в недостойную вампуку чьи-то личные драмы и судьбы. Итак, война с исторической страстью приобрела общемировой характер. И ведется она в условиях невероятного оскудения исторической страсти, воли к Новому вообще и Новой Великой Идеальности тем более. Исчерпанность Старого, имеющегося, нарастает неумолимо. Оно буквально трещит по швам. Соискатель, претендовавший на Новизну, устранен с исторической сцены. Новых соискателей, новых идеальностей, новых энергий нет. Острота войны с Историческим в условиях такого исчерпания… Согласитесь, это серьезно. Это вам не дискуссии времен Ромена Роллана и Тэна, ведущиеся в мире, где и Старое (Конвент) не исчерпало себя, и Новое на подходе. И бродит, так сказать, по Европе. Второе обстоятельство , как я уже говорил, не носит столь общего характера. Но оно не менее важное. Я имею в виду беспрецедентность ведущейся в России войны с Историей. Кое-что мы уже рассмотрели. Все эти дебольшевизации–1, –2, –3 и так далее. Перестройки — 1, –2, –3 и так далее. Мы убедились также в том, что существенным слагаемым этого процесса является «монкизация термидора». То есть попытка превратить всех, кто «заковывал в бетон» магму взрывов Нового Идеального, в противников самой этой магмы, самих этих взрывов, сторонников Старого, то есть скрытых реставраторов, ведущих войну с Историей, а не конституирующих новые фазы исторического процесса. Мы проследили также связь всего этого с беспрецедентно грубыми и бесперспективными формами так называемого «социального заказа». Мы установили, как война с левым вообще переходит в войну с любой по своему качеству исторической страстью, с любым новоидеальным началом, взыскующим лучшей жизни. Мы установили связь всего этого и метафизической войны с развитием. Мы могли бы проследить на богатейшем фактическом материале и более вопиющие формы войны с историей, героизмом, жертвенностью, свидетельствующие о действительной беспрецедентности того, что происходит в России на протяжении последних двадцати лет. Но наша задача — не в накоплении материала и даже не в его классификации. Нас интересует прослеживание тенденции и раскрытие ее содержания. А также обсуждение возможностей перелома этой тенденции, а значит, и обеспечения того самого развития, о необходимости которого так настойчиво заявила власть… Впервые за двадцать лет… — 253 —
|