|
А вот и сам Иван. Отворил дверь — и застыл в изумлении, хлопая ресницами. — Мака-ар… Мы бросаемся друг к другу, Иван на радостях тискает меня. Я предупреждаю: — Осторожней. — А я иду по коридору, а мне один мальчик говорит: «Дядь Вань, а к вам дядя Макар приехал», — заакал Ваня. — А я иду и думаю… Понимаешь, мы написали тебе, а письмо вернулось. Думали, если жив, уехал домой — напишешь. А письма нет и нет… А ты — вот он! Так вот почему Валя растерялась! — А мы тогда погоревали, посочувствовали Дине. Кстати, а где она? Почему вы не вместе? — Улетела пташка. Потому и не писал. Ваня сразу осекся. — А меня многие уже хоронили. Да, видишь, жив курилка! Валя приглашает к столу. — Сын как? — осторожно спрашивает она. — Плохо. Хуже некуда. Т о т усыновил… — И ты согласился? — рыкает Ваня. — Да я бы! — Тут Валя одергивает его незаметно, и он умолкает. Я не в состоянии отвечать. Только старательно тыкаю дрожащей вилкой в хлебную крошку и никак не могу ее наколоть. Наступает тягостная тишина. Иван разливает по рюмкам вино. Я отказываюсь: нельзя. Хозяева пьют за мое здоровье. Мало-помалу разговорились… и засиделись до глубокой ночи. А им завтра на занятия. …Мне не спится. Рядом сердито, по-стариковски кряхтит холодильник, затихает, снова начинает бормотать. Неслышный вечером будильник сейчас неумолимо четко, с легким звоном сбрасывает мгновенья, каждое тут же становится прошлым, прошлым, прошлым. Я лежу и думаю о том, что больной, как и солдат в бою, погибает не только за себя. Гибель Медынцева явилась предтечей моего спасения. Я обязан Медынцеву жизнью. Ариану Павловичу и ему. А я, в свою очередь, открыл дорогу к спасению Боровикову и другим, кого ждала неминуемая смерть. И выходит, что все мы обязаны своим спасением Медынцеву… Ничто не уходит бесследно: ни одна человеческая жизнь, ни один поступок — подлый он или прекрасный. Кажется, почти и не жил еще на свете, а уже познал, что такое борьба, борьба не на жизнь, а на смерть. И еще я знаю, что такое подъем по тревоге — и уже через минуту ты несешься на коне в темень, дождь, ветер, слякоть. Я этого никогда не забуду, потому что это было со мной и со мной осталось. Но что значит прошлое, если оно не подтверждается настоящим и будущим? Если жить одним прошлым без настоящего, без будущего — жизнь снова потеряет смысл. А будущее не сулит легкого пути. Впереди — новая борьба. Засыпаю под утро. Мне снова снится тревожный топот копыт… — 89 —
|