|
Но моя башка пока ничего лучшего не придумала, как снова идти к хирургу. Ариан Павлович отрывается от бумаг, кивает два раза на приветствие, молча указывает рукой в сторону дивана: присаживайся. Сам откидывается на спинку стула, вытягивает длинные ноги, скрестив их под столом. — С чем хорошим пожаловал? — Ариан Павлович, я без вступления: когда будете меня оперировать? Хирург барабанит пальцами по папке. Немного погодя, говорит: — Наверно, никогда. — Вы же сами говорили: нужна операция. Доктор глянул на меня и снова перевел взгляд на свои длинные подвижные пальцы. — Сначала надо испробовать другие способы лечения. — Я понимаю, что после Медынцева вы сомневаетесь. — Да и Медынцев вот… — Ариан Павлович, я не боюсь. — Зато я боюсь, — перебивает он. — Не могу я взять на себя такую ответственность. Да после Медынцева мне никто и не разрешит. — Он помолчал. — Можно было бы попытаться через живот добраться до надпочечника. Но я так ни разу еще не оперировал. — Надо же с кого-то начинать, — хватаюсь я за эту ниточку. — Почему бы не с меня? Другого еще уговаривать придется. Ну, пожалуйста! — Зарежу — мне твои родители спасибо не скажут. Я не бог, я только хирург, понимаешь? — Никто никаких претензий предъявлять не будет. Я при вас им напишу и все объясню. — Нет, не проси. Повторно оперировать нельзя! — больше для себя, чем для меня, говорит хирург. Как же убедить Ариана Павловича? — Мне так и так погибать. Вы не зарежете — «Кушинг» доконает. А вдруг операция пройдет удачно? — Не-не, не проси. Ничего не обещаю. Итак, ухожу я без конкретного ответа. Правда, с Арианом Павловичем вообще трудно вести серьезный разговор. Другой раз приготовишься к беседе, даже вопросы на бумажечку запишешь, а он все смешает и с улыбочкой выпроводит. Видимо, это у него защитная реакция от нас. Но когда хирург считает нужным поговорить с тобой, то говорит кратко и конкретно, каждую мысль выдает скороговоркой, точно бьет короткими очередями. 4 Боровичок приносит новость: — А к нам в отделение индийца положили. С ожирением. Говорят, сын какого-то деятеля. Здоровущий! Сто восемьдесят килограмм. Иностранец освоился в отделении быстро, уже на другой день он шел в холл в окружении подростков, они помогали ему нести магнитофон и транзистор. Теперь в холле целыми днями играет музыка, ходячие почти все свободное время проводят там. Зовут индийца Али. Ему двадцать три года. Пучеглазый, с тройным подбородком. Громадного роста, ноги толстенные. — 31 —
|