|
— Явилась, — медленно окинула гостью сердитым взглядом, повелительно кивнула: — Заходи. Женщина с ребенком вошла. Я — за нею. — Ну, здравствуй, — все так же неласково сказала хозяйка. — Здравствуй, мама, — тихо ответила дочь. Они холодно обнялись, поцеловались: соблюли обычай. — Я тебя, Альбина, предупреждала. Не послушалась мать. Помнишь, я тебе говорила: не выходи за этого прохиндея. А вышла — так живи! Теперь нечего бегать туды-сюды. И не оправдывайся! — остановила она дочь, которая хотела что-то сказать. Та все еще держала спящего ребенка на руках. — И не жалуйся. Иди, положи Иришку-то, чего стоишь. Они ушли в комнату. Мне и оставаться так долго неловко, и не проститься неудобно. Через минуту Альбина вышла и тихо сказала: — Прошу вас, не уходите… — А глаза договаривали: «А то она меня съест». И продолжала уже громко: — Раздевайтесь, сейчас чай пить будем. Я снял шинель. — Думаешь, спасешься, если он здесь сидеть будет? Не сегодня — так завтра, не завтра — так послезавтра, а устрою я тебе прочухранку. Что ж это он такое нафордыбачил? — Мама, пожалуйста, только не сейчас, — взмолилась Альбина. Она немного похожа на мать, но черты лица мягкие. Большие глаза смотрят пугливо, губы еще совсем детские, пухлые, но грустные, уставшие. Худенькая, лопатки так и ходят под кофточкой. — Ладно, занимай своего спасителя, а я соберу ужин, — сказала мать и ушла. Альбина чувствовала себя неловко, не знала, о чем говорить, чем занять меня, и в то же время старалась держаться поближе, точно ей грозит опасность. Про себя я назвал ее Аленушкой. Я понимал, чувствовал, что ей сейчас очень плохо — она была похожа на затравленную собаками козочку Мне хотелось сделать что-то такое, от чего бы разгладились на ее лице скорбные складки, чтобы на детских губах заиграла беззаботная улыбка. Но я не знал, как помочь ей. …Если б не Аленушка, может, и мимо Дины прошел бы. Они чем-то даже похожи, Дина и Аленушка. Мне хотелось, чтобы с Диной у меня было, как с Аленушкой, вернее — как могло бы быть с нею… …Я каждый день встречал Дину, все свободное время мы проводили вместе. Дина много расспрашивала о границе, о жизни на заставе. Я рассказывал. Рассказывал и о том, как неустроенно живут там семьи, намеренно сгущая краски, а Дина с жаром возражала, что такой жизни можно только позавидовать. Я уже не представлял, как буду там один, без Дины… К концу отпуска сыграли свадьбу и уехали на границу. На заставе у нас и Сергей родился. — 13 —
|