|
Леербах последовал за ним. Они прошли длинный ряд больших комнат, роскошно убранных в восточном вкусе; но шторы всюду были спущены, и эта полутьма, а особенно глубокая тишина, царившая в громадном доме, почему–то странно напомнили барону подземелья пирамиды. Наконец, его проводник поднял тяжелую голубую портьеру, и они вышли на террасу, в изобилии уставленную редкими растениями и закрытую со всех сторон опущенными шторами из голубой шелковой материи. Одна только портьера была полуприподнята и открывала лестницу, спускавшуюся в сад. В глубине террасы с одной стороны висел полосатый шелковый гамак; на другой стоял широкий и низкий диван. На столе перед диваном на большом серебряном подносе стояли две корзинки: одна с фруктами, другая с пирожками, и золотая амфора, чеканенная и эмалированная. Тут же виднелась маленькая чашка, полунаполненная черным кофе. На подушках дивана полулежал мужчина и читал какой–то английский журнал. При входе барона он отбросил книгу, встал и, вежливо приветствовав гостя, предложил ему сесть. Ричард осмотрел незнакомца и подивился слегка, в глубине души, что человек, обладающий, по–видимому, колоссальным богатством, продает такую чудную и редкую лошадь. Набоб Адуманта Одеар был мужчина лет тридцати пяти, высокий и стройный, с бронзовым цветом лица. Черные, густые, слегка вьющиеся волосы обрамляли его лоб; довольно длинная борода и усы закрывали рот. Длинные и густые ресницы почти совсем скрывали его взгляд. Одет он был в светлый шелковый костюм; красивый шелковый шарф опоясывал его талию, а на табурете лежала большая широкополая соломенная шляпа. Ричард изложил свое желание и спросил о цене лошади. – Это правда! Одно время я было хотел продать Саламандру, но теперь раздумал, – равнодушно ответил набоб. Видя, что барон огорчился, он прибавил с улыбкой: – Разве вы уже так стоите за эту покупку? – Признаюсь вам, я обожаю лошадей, а лучше вашей не не приходилось видеть; к тому же и жена моя горит желанием приобрести такого чудного коня! – О! Если это желание дамы, то мы еще поговорим об этом; хотя я и не советовал бы баронессе садиться на Саламандру, – любезно заметил Адуманта. Обрадованный Ричард поспешил поблагодарить его, и между ними завязался оживленный разговор. Индус рассказал, что хотя и живет здесь всего несколько недель, но умирает от скуки. А ему так хотелось отдохнуть от долгого и утомительного путешествия, совершенного им по Египту, Нубии и Тибету. Эта тема увлекла и Ричарда; а когда, час спустя, барон стал прощаться, молодой индус стал ему глубоко симпатичен и он пригласил его к себе. Тот поблагодарил и принял приглашение. Расставаясь, Ричард рискнул еще раз намекнуть на цену лошади, но Адуманта покачал головой и ответил улыбаясь: — 184 —
|