Наполовину окоченевший мужчина сел на кушетке, глупо мигая на свету. Вся процедура заняла около двадцати минут, и он достаточно ясно давал нам понять, что сеанс не стоит денег, которые он безо всякого удовольствия отсчитывал Тавернеру. Тавернер, однако, не проявлял желания уйти, затягивая разговор и, как я заметил, внимательно следя за своим пациентом. Последний казался чем-то обеспокоенным и, поскольку мы не трогались с места, наконец сказал: — Извините, мне кажется, за дверью кто-то есть, — и, пройдя через комнату, быстро открыл дверь и выглянул. Его взору предстал лишь пустой коридор. Он вернулся и возобновил свой разговор с Тавернером, но без должного внимания, время от времени бросая тревожный взгляд через его плечо. Затем, внезапно прервав моего коллегу на середине предложения, он сказал: — Я уверен, в комнате кто-то есть, у меня странное ощущение, как будто за мной наблюдают, — и он отдернул тяжелую штору, которая закрывала альков, но за ней не было ничего, кроме веника и щеток. Пройдя в другой угол, он открыл шкаф, заглянул под кровать и тщательно обыскал всю квартиру, осматривая все потайные места, которые едва ли могли скрыть ребенка. Увлекшись поисками, он, казалось, совсем забыл о нашем присутствии, но наконец повернулся к нам. — Это очень странно, — сказал он. — Но я не могу избавиться от ощущения, что за мной наблюдают. Слов¬но сам дьявол находится здесь, прячась в комнате и выжидая, когда я повернусь к нему спиной. Внезапно он посмотрел вверх. — Что это за странные шары света, движущиеся по потолку? — воскликнул он. Тавернер дернул меня за рукав. — Пошли, —сказал он, — нам пора уходить. Маленькие друзья Ирвина — не слишком приятная компания. Мы покинули хозяина, который столбом стоял среди комнаты и следил глазами за невидимым объектом, медленно прокладывающим свой путь вниз по стене. Что произошло, когда он достиг пола, я так и не узнал. Выйдя на улицу, я с облегчением вздохнул. Определенно, в этой квартире было что-то неприятное. — Какую чертовщину вы устроили этому человеку? — спросил я у своего спутника. — То, что я пообещал сделать, — дал ему ясновидение, — ответил Тавернер. — Как же он должен понести наказание за совершенные им жестокости? — Нам неизвестно, чтобы он совершал какие-нибудь жестокости, — вежливо ответил Тавернер. — Тогда чем же вы руководствовались? — Именно этим. Когда человек получает способность ясновидения, первое, что он видит, — это свою обнаженную душу и, если этот человек тот, что мы предполагали, это будет, вероятно, последним видением, поскольку душа, хладнокровно подготовившая эти убийства, не вы¬несет их вида. Если же, с другой стороны, он просто обычный человек, не слишком плохой или хороший, тогда он обогатится интересным переживанием. — 65 —
|