|
«Карманным несессером» Тавернер называл старый чемодан с несколько сомнительной одеждой, служившей ему для маскировки, когда он не хотел раскрывать свою принадлежность к Харли-Стрит перед теми, кто не мог этого оценить. Через несколько минут я лишился своих обычных доспехов и был облачен в потрепанный коричневый костюм с претензией на моду; черные ботинки, которые когда-то были коричневыми, и мягкая фетровая шляпа завершили мой дискомфорт, а Тавернер, блещущий великолепием зеленоватого сюртука и побитой молью шляпы, заявил мне, что если бы не моя булавка с рубином (которая появилась из банки из-под печенья), он не согласился бы идти со мной рядом! Мы доехали на автобусе до Виктория-Стейшн, а затем по Кингз-Роуд добрались до места нашего назначения, которое находилось на затемненной стороне улицы. Лавка мистера Мински несколько удивила нас — мы думали, нас ждет беседа с кем-то вроде старьевщика, но вместо этого обнаружили, что представшая нашему взору лавка не лишена некоторых претензий. Гончарные изделия Раскина и футуристические шторы украшали окна, а в ларце у двери висели украшения из самоцветов, выполненные руками частных ювелиров. Сам же мистер Мински в коричневом бархатном пиджаке с галстуком в виде миниатюрной ленты смотрел на Тавернера так, словно предлагал ему помыться! Мой коллега ткнул в бархатный костюм владельца магазина указательным пальцем, специально испачканным сажей о решетку камина в приемной комнате. — Вы тот господин, который хочет купить бобы Топquin? —спросил он. — Мне не нужны никакие бобы Tonquin, мил человек, — ответил тот крайне раздраженно. — Я понял из вашего объявления, что вы хотели бы разместить партию Dipteryx Irritans. Бобы Tonquin принадлежат к другому виду, Dipteryx душистый. Я могу достать его, где угодно, но если вы можете добыть для меня бобы Irritan, мы можем заключить сделку. Тавернер прикрыл один глаз, отвратительно подмигнув. — Понимаете ли вы, о чем вы говорите, юный друг, — поинтересовался он у бархатной личности. —Вы покупаете эти орешки для себя или по заказу? — Какое это имеет для вас значение? — надменно спросил мистер Мински. — О, никакого, — сказал Тавернер, который был похож на старьевщика больше, чем когда-либо, —просто я предпочитаю заключать сделки с непосредственным заказчиком и всегда даю десять процентов посреднику за представление. В ответ на это Мински вытаращил глаза, и я понял, что то, что предполагал Тавернер, было, по-видимому, правдой — Мински действовал от имени кого-то еще, кто мог быть, а мог и не быть Ирвином. Я также понял, что ему запрещено принимать комиссионные от любого из участников сделки. Он явно был вынужден скрывать личность своего заказчика, но было очень интересно узнать, насколько твердо он готов придерживаться инструкций. Наконец он сказал: — 62 —
|