Культурология

Правильнее говорить о предпосылках человека культурного: ими были не только находящиеся на определенной стадии эволюции сообщества обезьян, но также экстремальные обстоятельства жизни, формирование парадоксального поведения, появление вместо сигналов знаков, коммуникации, совместная деятельность с естественными орудиями, наконец, формирование культуры. Продолжая эту логику, можно говорить и о таких предпосылках происхождения, например, человека средневекового, как античный человек, нарождающаяся средневековая культура, проекты и замыслы «нового человека» (изложенные в различных вариантах Нового Завета и другой раннехристианской литературе).

Поскольку в предпосылки происхождения человека входят как представления о происхождении человека, так и замышления (проекты) человека, постольку оказываются верными (истинными), но для разных людей, и соответствующие теории происхождения человека. Например, для человека верующего, христианина истинной является старозаветная версия божественного происхождения человека (от Бога), а также рождение христианского сознания после Голгофы, ведь именно эти откровения становятся одной из предпосылок его человеческой, христианской сущности.

3. Архаическая культура

В архаической культуре (это период примерно от 50 тыс. до 10 тыс. лет до н.э.) человек учится рисовать, считать, создает первые объяснения мира и самого себя. В этот же период появляются и первые социальные формы организации людей (племенные и родовые союзы). Сразу нужно обратить внимание на необычность, с современной точки зрения, воззрений, присущих людям архаической культуры. Приведем всего два примера. Один — это отождествление брачных отношений (ухаживания и любви) с охотой, соответственно жених в архаической культуре отождествляется с охотником (стрелком из лука), невеста — с дичью. Приходит на память сказка о царевне-лягушке. Специальное исследование этим отношениям посвятила культуролог Н. Ерофеева [68]. Она приводит, в частности, такой текст из русской свадебной лирики:

На гори-то соболя убил,

Под горою лисицу убил,

В тихой заводи утицу,

На песочке лебедушку,

В терему-то красну девицу-душу,

Настасью Егоровну.

Сера утица — кушанье мое,

А белая лебедушка — забава моя,

Да Настасья — невеста моя.

«Чрезвычайно трудно, — пишет Ерофеева, — понять, где кончается "охота" и начинается "свадьба". Так, в колядовом репертуаре славян широко распространена сюжетная ситуация, в которой «молодец охотится за ланью (серной, куницей, лисицей), которая оказывается девицей». В восточно-романской эпической поэме «Иоргован и дикая дева из-под камня» герой едет охотиться непосредственно на дикую деву.